— Мысль интересная и правильная. Грязнов, займитесь и, пожалуйста, постарайтесь держать свои эмоции под контролем. Вот закроем дело, можете за ней приударить, если захочется, — лишенным насмешки голосом посоветовал капитан, и оттого его совет только больнее задел Никиту Грязнова.

После такого напутствия Никита покраснел как рак и почувствовал к Веронике Крыловой со всеми ее формами устойчивое, глубокое отвращение.

— Значит, с этим ясно. Грязнов продолжает разрабатывать Крылову. Рюмин ищет скупщика, — подвел черту Станислав Дмитриевич. — Теперь что касается Трифонова.

Лейтенанты подтянулись и замерли.

— Значит, так. Вчера я встречался с Трифоновым. Проживает молодой человек в чудесном месте, на углу Итальянской и канала Грибоедова. Два шага до Невского проспекта, шаг до Русского музея, до Спаса на Крови, до Дома книги, до Казанского собора, — казалось, не без зависти перечислял Станислав Дмитриевич. — Квартира большая, не меньше трех комнат, проживает один. В квартире сделан свежий дорогой ремонт. Сам Кирилл Юрьевич, как и ожидалось, очень не простой субъект. За время нашей беседы не допустил ни единого промаха, даже в отсутствие алиби, по сути, признался сам.

— У него нет алиби? — встрепенулся Рюмин.

— Более того! В воскресенье утром он навещал своих родителей. А знаете, где живут его родители? — встал на эффектную паузу Авдеев. — Через два дома от дома Кротова.

— Фью! — присвистнул Рюмин. — И когда он там был?

— Появился около двенадцати. Может, чуть пораньше.

— Брать голубчика! — Денис Рюмин с трудом держал себя в руках.

— Рано, Денис, рано, — остановил его Станислав Дмитриевич. — Трифонов настаивает на том, что Кротов не оставлял ему орденов, просто приходил проконсультироваться, а потом забрал их с собой.

— Обыск!

— Совершенно верно, — одобрил его идею Станислав Дмитриевич. — Разрешение у прокурора я сегодня получил. Так что выдвигаемся. Как докладывает наружное наблюдение, Трифонов после моего ухода из квартиры не выходил. Но, кажется, засек наших ребят. Говорят, то и дело подходит к окну и выглядывает из-за занавески.

— Нервничает, значит, совесть нечиста, — удовлетворенно заметил Денис.

Визит полиции хоть и был Кириллом ожидаем, но тем не менее заставил его нервно вздрогнуть, а самым неприятным во всей процедуре было наличие свидетелей, соседей из квартиры напротив. Они бросали на Кирилла сочувствующие взгляды, виновато улыбались, но подобная пантомима не могла ввести Кирилла в заблуждение. Стоит им только вернуться в родную квартиру, они тут же примутся перемывать ему кости с ядовитым злорадством, строя предположения о причине обыска, одно страшнее другого. Мерзость.

Обыск проводился тщательно, профессионально, скрупулезно до омерзения. Когда сотрудники органов полезли в ящики его рабочего стола, Кирилл скривился, когда стали пересчитывать на глазах у посторонних его наличность, испытал чувство гадливости. А когда перетряхнули внутренности ящиков с нижним бельем, едва не сгорел от стыда, хотя излишней стыдливостью никогда и не страдал. Довершило фиаско этого неудавшегося дня появление Анастасии.

Когда Кирилл услышал звонок в дверь, он по-хорошему попросил капитана позволить ему спровадить Настю. Но тот с наигранным сожалением отказал, а его помощнички, сопливые оперы, просто-таки лучились от ехидного предвкушения. «Ну теперь держись, вот теперь мы тебя на тепленьком прихватили!» — читалось на их лицах. Ну и, разумеется, получили, что хотели.

— Вы кто такой? Вы что здесь делаете? — с места в карьер понеслась Настя. — А где Кирилл? Кирилл! Что здесь происходит? Почему эти рыла в твоих вещах роются? — тыча пальцем в сотрудников, завопила возмущенно Настя.

Голос у нее был хороший с рождения, а многолетние занятия классическим вокалом в детской музыкальной студии помогли полностью раскрыться ее дарованию. Настины визгливые вопли наверняка были слышны у Азалии Львовны.

Пришлось объяснять ей всю историю с убийством Виталика, подозрениями полиции и прочими неприятными подробностями.

— Они что, не знают, что ты — уважаемый ученый, человек с именем и репутацией? Они что, принимают тебя за мелкого карманника? За бандита с большой дороги? Они считают, что ты с кистенем охотишься за кладбищенскими сокровищами? За мишурой, снятой с разлагающихся трупов? — При желании Настя умела изъясняться ярко и выразительно, не прибегая к сленгу и мату. — Ты ордер на обыск у них проверял? Ты почему мне сразу не сообщил о творящемся здесь беспределе? Немедленно предъявите документы! — оборачиваясь к замершему у нее за спиной капитану, приказала Настя. — И вы все тоже! Я сейчас же перепишу их данные и напишу жалобу на имя прокурора!

Ничего не подозревающие сотрудники Следственного комитета предъявили документы, и Настя их добросовестно скопировала. Кирилл только качал головой, безнадежно уронив ее на руки. Уж он-то свою суженую знал куда лучше полиции. И точно, когда полицейские вернулись к обыску, из прихожей донесся громкий Настин голос.

— Алло? Телевидение, программа «Городской беспредел»? У меня для вас горящая новость! Непосредственно сейчас, в эту самую минуту, проводится обыск в квартире известного петербургского историка, ученого с мировым именем, он стал жертвой полицейского произвола! Его обвиняют в бандитском нападении! Они фабрикуют дело, подкидывают улики! Ему даже запретили обратиться к адвокату!

— Что это такое? — опомнился первым капитан, пока его подчиненные стояли, разинув рты, с несказанным удивлением слушая Настины крики.

— Гражданка, прекратите сейчас же дезинформировать прессу! И отдайте мне телефон!

— Помогите! У меня силой отнимают средство связи! Записывайте адрес! Меня сейчас будут бить! — надрывалась в трубку Анастасия.

— Прекратите безобразие! Вы мешаете следственным органам, — грозно гудел капитан. — Рюмин, задержите гражданку за препятствие работе.

— Ничего, я сейчас еще на телеканал «100» позвоню, в местную программу «Вести», да я весь город на ноги подниму. Я сейчас позвоню на горячую линию прокуратуры, полиции и в Министерство юстиции! Я позвоню в ФСБ, в отдел по борьбе с коррупцией! О-о! Вы меня еще узнаете! — надрывалась Настя.

— Я же вас просил, разрешите девушку тихо отправить, — попенял капитану Кирилл, когда тот, сплавив орущую Настю своему помощнику, вернулся в комнату.

Капитан только зло на него взглянул.

С появлением Насти атмосфера в квартире заметно изменилась. Теперь понятые — соседи — смотрели на полицейских как на коррумпированных подонков, а на Кирилла — как на жертву произвола. И это, признаться, были приятные перемены. Настроение полицейских так же заметно скисало. Они переворачивали комнату за комнатой, шкаф за шкафом, а никаких следов орденов обнаружено так и не было. Соседи уже начали терять интерес к происходящему и терпение. Они вдруг вспомнили, что завтра рабочий день, что они имеют право на отдых, и даже начали ворчать, что полиция, вместо того чтобы жуликов ловить, притесняет честных граждан.