А теперь айда восстанавливать мой алтарь. На Таденке.

Таденка – это маленькая, мнократно запруженная бобрами речка в недрах Приокско-террасного заповедника. По молодости я любил там лазить. Что же – ставки поднимаются, давайте помогать Куэркусу.

– Соратники, в рюкзак. Двигаемся дальше.

– Да, витязь, веселая работенка. Когда ты нас вытряхнешь, уже опять надо будет драться?

– Постараюсь извлечь вас заранее.

– Собрались, солдатики? Отлично – прыгаем.

Энт браво оттолкнулся всеми конечностями и полетел обратно через Оку – только корни засвистели. Ладно, телепорт. Кстати, так мы его даже обгоняем… Но потом Куэркус снова прыгнул метров на триста, а у телепорта – откат, неудобно. Ладно, врубаем легкий шаг и прыгаем по сугробам.

В лесу мы догнали друг друга и пошли спокойно. Энт фамильярно шлепал лапами стволы сосен, отчего они сладостно гудели. Навстречу робко вышла семья кабанов.

– О, свинюки. Совсем не изменились. Кто старший-то у вас? А, отдельно бегает… Пусть приходит к алтарю – дам системный статус.

– А они тебя вообще понимают?

– Не очень. Но пусть привыкают, что в лесу появился хозяин. Кстати, у меня совсем нет свиты. Медведь!! ГДЕ МОЙ МЕДВЕДЬ? Ну хоть один!

– Скорее всего, в этом лесу нет медведя.

– Э… да вы совсем оскудели. Ты прав – я не чую ни одного медведя на целый день пути отсюда. Где-то на западе… далековато, это уже не мои земли. Ничего, мы приведем сюда медведя. Зато я чую зубров… довольно близко. Зубросвита – это тоже неплохо. Но сначала найдем алтарь.

Куэркус пробирался вверх по Таденке. Бобровые пруды на речке еще спали под толстым льдом, только на выходе из-под плотин чернели полыньи. Старый снег припорошила опавшая за зиму еловая хвоя.

– Витязь, а почему так много елок сухих? И нападало вон много…

– У елок эпидемия короеда-типографа. Жучок такой, под корой у них живет.

– Дык это… а вы куда смотрите? Поползни ваши где? Пищухи где? Позорище – не смогли сдержать короеда!

– Люди же не умеют контролировать птиц. Лесники пилят больные деревья, но не успевают.

– Да люди ваши умеют только стрелять и поджигать… Вам вообще лес доверять нельзя. Ладно, разберемся. Смотри, вон наш алтарь. Большой Алтарь Таденки! Хо, как тут все пригрелись!

И правда. Каменная плита, призванная быть местным алтарем, лежала на склоне оврага наклонно. Сверху к ней подходила бобровая тропа из кустов, съезжала по скользкому камню на пару метров вниз и дальше спокойно вела к воде. Здешние бобры почему-то были уже активны, снег вокруг сильно подтаял, а в пруду чернела большая полынья. Кроме того, прямо под алтарной плитой чернела крупная нора – похоже, барсучья.

Более того, нас странным образом ждали. Навстречу из пруда вылез бобр размером с небольшую свинью и с усилием проскрипел на системном:

– Заходи, Хрранитель. Рад, что дождался тебя.

Речной бобр. Ранг E 7.

Энт был с бобром строг.

– Ты в котором уже поколении системный бобер? Ряху-то отращиваем, а что делать надо – забыли, да? Почему Алтарь спит?

– Да помним мы… вроде. Не, Алтарь не смогли удержать. Силы мало, не было вокруг никого. Нас тут чуть не вышибли… охотнички, лет семьдесят назад… одна семья оставалась. Нынче полегче стало.

– Это называется «полегче»? Весь лес бобрятиной провонял, все ручьи в запрудах ваших, ивняка скоро не останется. Расплодились тут, как кролики на ферме… Это все потомки твои?

– Да… почти. Еще несколько семей по Оке из-под Калуги приплыли. Кочуют они. Расселяются.

– Короче, рождаемость – под контроль. Таденка должна быть светлой речкой, а не сплошным каскадом тухлых прудов. Сейчас берегиня проснется – всыпет вам по самую выхухоль… Кстати, выхухоль в речке есть?

– Нема… давно уже. Я никогда их не встречал, энт.

– Погано живете. Речка без выхухоли – как женщина без изюминки. Ладно, найдем… Давайте уже алтарь запускать. Витязь – а ты по сторонам смотри – как бы кто не нагрянул.

Ага, известное дело, не впервой. Извлекаем соратников, обновляем боевую форму, запускаем поиск жизни. И видим приличный сгусток красных огоньков, энергично ползущий с северо-востока.

– Ребята, примерно через три минуты – нападение. Кто-то некрупный, но много.

– Да, это суетно – посетовал Циб, уходя в невидимость.

Куэркус пел хриплым басом непонятные слова, обхватив всеми конечностями алтарную плиту. Мы встали на стреме, бобр благоразумно плюхнулся в пруд. Кстати, не достать ли автомат?

А потом пришла лавина. Полновесный рейд снежных обезьян – голов под сотню, во главе с величественным йети-странником и дюжиной обычных снежных йети. Вспомнив про их пулеупорность, стрелять не стал, и даже без газовых гранат обошлось – надо же еще и энту песню не испортить. Так что странник получил свой «Гнев Изура», Ульб кидался огненными шарами, а в целом дело решали мечи и копья. Куэркуса мы полностью прикрыть не смогли, и ему тоже доставалось от обезьян, но энт казался каменным – не шевелился, не получал видимых ран и все тянул свою песню. На самом деле, в три минуты все кончилось.

Получено 554, уровень 24, имеется 118/960 ОС.

Получено 117, имеется 235/960 ОС.

Получено 151, имеется 386/960 ОС.

Готово… системные очки приходят за йети. За простых снежных обезьян никому опыта уже не шло; зато и не покалечило никого. Больше всех потрепало слабо бронированного Ульба – но он догадался телепортироваться на ближайшую елку и стрелял своими файерболлами оттуда. Сомнительный эффект – горящая снежная обезьяна ничуть не менее опасна, чем обычная. Впрочем, они и так шибанутые, особенно когда рядом активируется Божественный алтарь.

Вспомнились последние разговоры в лабе о шансах и рисках. Пора разобраться с удачей…

Внимание