– Здравствуйте, Борис Иванович! Заполняю оставшиеся отчеты, – смущенно ответила психолог, поправив очки.

– Вы когда планируете выйти? Группа по вам скучает.

– Боюсь, уже вряд ли получится, – Мария Сергеевна выпрямилась как струна и опустила глаза.

– Что? Только не говорите, что покидаете нас?

– Простите, что подвела. Но я больше не могу.

Шестым чувством Борис ожидал услышать нечто подобное. Многие приличные сотрудники, получив базовый опыт, разлетались как мотыльки. Мария Сергеевна не крайняя перебежчица. Тягостная обстановка и жесткие порядки психиатрической лечебницы изматывают. Кто-то сдувался за месяц, кто-то за год, а кто-то ловко находил более хлебные места.

– Вы мне ничем не обязаны, – обиженно произнес Борис. – С вами приятно быть в паре. Как вы надумали-то? Какие-то терки с администрацией?

– Ну, что вы! Никаких! Я получила предложение из соматической больницы. Там открывается ставка клинического психолога. Вы знаете, как я обожаю психосоматику. Я взвешивала решение и поняла, а почему бы не сменить курс? Вы многому меня научили. Я буду развивать ваши идеи и создам аналогичную группу в обычном стационаре. Вы же не возражаете?

– Отличная идея! Дерзайте! Я не узурпатор знаний и патентов не оформлял. Соглашайтесь без раздумий и не терзайтесь! Вам там понравится. Гарантирую! Психосоматический пул более отзывчив, чем наши хроники. Вы будите уставать не меньше, но получите куда больше откликов. У нас своя специфика и ограничения, а вам нужно развиваться. А так, конечно, плохо, что вы бросаете нас. Лучшие кадры уходят!

– Шутите?! – прищурилась Мария Сергеевна. – Я не поведусь. Можно я не покину так сразу группу? Буду отпрашиваться, и приезжать на общественных началах? Или разрешите вести дополнительное занятие в выходные? Я попробую справиться. Конечно, я еще ничему не научилась, но попытка не пытка. Не откажите?

– Пожалуйста, пробуйте, но не знаю, как у вас получится приезжать, если вы будите на другом конце города? Совмещение – лишняя нагрузка. Насчет выходных не знаю. Вы получите выгорание. Берегите себя! Кстати, вы уже написали заявление?

– На прошлой неделе. Не слишком подло с моей стороны?

– Прекратите нести ерунду! – разозлился Борис. – Хотите чаю с печеньем?

– Спасибо, я сама! – Достав с полки малиновую кружку, Мария Сергеевна положила три кубика сахара, пакетик с заваркой и залила кипятком. – Надеюсь, вы меня понимаете.

– А то! Отлично понимаю! Молодежь у нас не задерживается, как вы успели заметить. Старперы натирают мозоли до последнего, потому что боятся, что больше ничего не умеют делать, и идти им, собственно, некуда.

– А вам здесь нравится? – спросила она с облегчением.

– Привык! Я не батрачу по принуждению. Здесь мой второй дом, здесь нахожусь чаще, чем в квартире. И сплю тут же в каморке возле приемника. Проще на общих основаниях палату снять или оставаться втихаря – никто не заметит. А если обнаружат, то включат в график дежурств. Постойте! А кем же вас заменить?! Вот задачка! Поставить ординатора? Вы кого-то порекомендуете?

– Возможно, Наталью Павловну? Она талантливый диагност и проявляет интерес к психотерапии. И еще есть знакомая выпускница психфака, желающая устроиться сюда на стажировку.

– К нам? Да вы что?! Отговаривайте немедленно! – саркастично рассмеялся Борис. – Не ломайте ей жизнь! А если серьезно, нужно кого-то пробовать. Наталья Павловна? Талантливый диагност? Есть сомнения. Она боится больных, теряется при неудобных вопросах. Вряд ли справится. Опыт мизерный. И вроде она пока не определилась, чем собирается заняться после ординаторы. Нет, не уверен! Не уверен!

– Также вы когда-то и про меня говорили! – с укором заметила Мария Сергеевна. – Но я кое-как справлялась.

– Откуда вы знаете?

– Секрет.

– Кругом прослушка! Где же спрятаны эти чертовы жучки?! Что ж, попробуем как-нибудь выкрутиться. Ну, дела! Я сражен на повал – это нужно осмыслить и принять. Выпил бы сейчас коньяка, но последний презент унес накануне. И вы не пьете. И феназепама лишнего нет. Пойду все-таки побью грушу!

Борис неоднократно расставался с единомышленниками, смирившись с тем, что рано или поздно все меняют ориентиры. Мария Сергеевна сполна наелась психиатрии, устав от вредностей, оплачиваемых голым окладом, и стратегически поступила верно. Однако, есть доходчивые примеры, когда уходя в более привлекательное заведение, перебежчики не находили того, что искали. Возникали непредвиденные загвоздки, долгая адаптация, нелепые требования, которых они вовсе не ожидали, но напрягали жилы, и держались что есть мочи, ведь до этого прошли суровую школу. Сравнив плюсы и минусы, некоторые возвращались обратно, и их принимали как блудных отпрысков, прощая идейную путаницу.

Лирика лирикой, а Борис испытал боль, будто от сердца отсекли клапан. Он не испытывал к психологу сильных чувств, но в группе она создавала бесподобную ауру доброты и сердечности. Если Мария Сергеевна сидела рядом, то занятие проходило без форс-мажоров, никто не опаздывал, не нарушал правила, обходилось без неадекватных поступков, все вовлекались в обсуждения, резво выполняли упражнения и хвалили друг друга за активность.

Жаль, нет коньяка.

Когда новоявленная «предательница» незаметно прошмыгнула за дверь, Борис уставился на раскрытый опустевший шкаф и сжимал челюсти, будто испытывая почечную колику, а затем потрепал себя за уши и сплюнул досаду в раковину. Круговорот ко-терапевтов сбылся.

Бог с ними! Нужно быть в настоящем и думать о благе пациентов. Как по заказу перед глазами возникла Марфа, ставшая запутанным квестом, бомбой замедленного действия.

Вроде бы он не нашел к ней подход, завязав крайне неустойчивый контакт, словно схватил соломинку, не прогнозирует ее поведения и не уверен, появится ли она повторно. Если ее состояние ухудшится, она откажется от лекарств или попадет в наблюдательную палату после агрессивной или суицидальной вспышки, Борис узнает об этом последним. Хлебников довольствуется звонком и укажет на промахи. Они оба будут виноваты, но психиатры склонны к рационализации, хором отметят, что препараты принимались спустя рукава, будут с ней строже и уже не направят на психотерапию.

Стоит ли рискнуть и включить Марфу в группу? Вряд ли она выдержит давление и внимание. Будет защищаться и раззадорит участников, что ни в коем случае нельзя допускать. Групповая динамика пока для нее противопоказана.

По сложившейся статистике, если пациенты пропадали из реабилитационного отделения, то обязательно возвращались, причем осознанно, выдавая значительные инсайты о случившихся переменах. Звучит гротескно, но Борису не хватало самоуверенности. Он придирался к себе по надуманным поводам, пытался достичь прогресса там, где он априори маловероятен. Борис продвигал прогрессивную идею, что для выздоровления недостаточно только стабилизировать психику. Нужно создать условия для развития личности. Далеко не все соглашались с данным мнением, вступая в отчаянные дискуссии, убеждая, что Борис элементарно растрачивается. Другие пугали деформацией, критиковали за то, что