– Приветствую тебя, Хельга дочь Хельги, – произнес он со всей возможной учтивостью, и сам удивился, до чего бережно, почти нежно прозвучал его голос. – Я рад, что тебе пришелся по нраву мой подарок, и рад, что могу сам сказать тебе об этом.

Дочь Хельги хёвдинга походила на хрупкий цветок-подснежник, который потревожит даже неосторожное дуновение ветра, и притом почему-то показалось, что она – самая главная здесь и даже он, сын чужеземного конунга, прибыл сюда только ради нее. Хеймир был очень здравомыслящим человеком, но сейчас не мог одолеть впечатления.

Хельга коротко вдохнула, хотела что-то сказать, но молча опустила глаза. Когда Хеймир сын Хильмира шагнул из темноты во двор, к огню факелов, ей в первый миг показалось, что это Ворон. Та же высокая худощавая фигура, волосы, гладко зачесанные назад… И даже теперь, когда Хельга разглядела его и убедилась, что это просто человек, сердце ее все никак не могло успокоиться и билось так громко, что она за его стуком не разобрала обращенных к ней слов и не смогла найти ответа.

* * *

Брендольв сам помог Хельги хёвдингу в хлопотах, решив ехать ночевать домой, в усадьбу Лаберг. После неожиданного завершения дорожного подвига ему не слишком хотелось оставаться в гостях. Когда Хеймир сын Хильмира в окружении хозяев вошел в гридницу, Брендольв застыл на своем месте: в море он не разглядел лица, но белую медвежью накидку своего противника узнал сразу. «Как он сюда попал?» – была первая изумленная мысль Брендольва, поскольку он привык считать беглеца находящимся где-то далеко, где он будет найден после долгих и трудных поисков.

Самое забавное, что Хеймир тоже узнал предводителя «Барана», хотя в море видел его только в шлеме с полумаской. Ему помогло выражение лица самого Брендольва – изумленное, растерянное, с признаками зарождающегося гнева.

– Приветствую тебя, Тюр корабля! – Хеймир приветственно поднял руку, и в его учтивом, легком голосе Брендольв услышал насмешку, которой тот вовсе не имел в виду. – У тебя славная дружина, Хельги хёвдинг, мне приятно было в этом убедиться! – продолжал ночной гость, обращаясь к хозяину дома. – Я так и подумал, что мой корабль задержала твоя морская стража. Могу я надеяться, что ты вернешь моего «Змея» без выкупа? Я ведь не хотел причинять вреда твоим людям, а вздумай я принять бой, это было бы неизбежно. Зачем нам убивать друг друга, когда у нас есть общие враги?

– Я надеюсь, что у меня достойная дружина! – пыхтя и утирая лоб, вспотевший от всех сегодняшних переживаний, ответил Хельги хёвдинг. – Но этот Тюр корабля сам приплыл незадолго до тебя, а до этого он находился у конунга.

– У Стюрмира? – оживился Хеймир и посмотрел на Брендольва уже с гораздо большим интересом. – Это замечательно! Значит, у нас будут свежие новости! Моя удача со мной – ведь я и приплыл к вам за новостями!

– Брендольв, пора поговорить, или я не прав? – осторожно спросил Хельги хёвдинг. – Конечно, ты хочешь отдохнуть, но…

– Всем нужно отдохнуть! – решительно заявила фру Мальгерд. – А поговорить можно и завтра. Кстати, и людей по соседству созвать. Не каждый день к нам прибывает сын конунга слэттов!

Вот так Брендольв узнал, что чуть не отправил в Валхаллу почти единственную надежду квиттов на победу в войне. Ну, полностью согласиться с этим определением ему не позволила бы гордость, но дружба конунга слэттов требовалась квиттам как воздух. Хорошенький подвиг он совершил, едва показав штевень в родных местах!

Буркнув что-то на прощание, Брендольв махнул рукой своим людям и пошел к дверям.

– Брендольв, куда ты? – испуганная Хельга побежала было за ним, но фру Мальгерд перехватила ее.

– Он мудро рассудил! – заметила бабушка. – Нам негде положить столько народу. До Лаберга не так уж далеко, а дорогу он знает, не заблудится. Не волнуйся, он опять приедет к нам завтра.

Вот так вышло, что Брендольв проявил известную вежливость и не бросился выкладывать все новости прямо с порога. Выспаться у него не слишком получилось – почти весь остаток ночи заняли разговоры с его собственными родичами. А утром он вместе с отцом поехал назад в Тингваль, угрюмый, обиженный, но полный решимости. Очень хорошо, что сюда явился сын конунга слэттов. Пусть сразу и ответит, когда его отец намерен выполнить свое обещание!

Хеймира сына Хильмира он застал сидящим на втором почетном месте, напротив хозяйского, в окружении чуть ли не всех домочадцев Тингваля и половины соседей. Брендольва он приветствовал со всей возможной учтивостью, без малейшего намека на какую-то обиду за нападение или оскорбительные слова. Брендольв едва принудил себя ответить: почему-то при виде невозмутимо-величественного, но ничуть не надменного Хеймира он ощущал себя дураком и невеждой. А подобное чувство здесь, в Тингвале, после всего, что довелось пережить, было горше полыни.

– Я хотел бы, чтобы вы были друзьями! – намекнул Хельги хёвдинг, понимая состояние его духа. – Ведь ты, может быть, не знаешь, Хеймир, – Брендольв сын Гудмода обручен с моей дочерью.

– Я рад, что у тебя будет такой достойный и доблестный родич! – Хеймир приветливо посмотрел на Хельгу и улыбнулся.

Она опустила глаза. Ей никак не удавалось привыкнуть к его присутствию, и он казался ей каким-то светлым пятном в гриднице, каким-то чудесным родником среди привычной тишины. Ее первое ошибочное впечатление, когда она приняла его за Ворона, оказалось неожиданно стойким. В лице Хеймира, когда Хельга его разглядела, не оказалось ничего общего с лицом Ворона – совсем другие черты, и глаза серые, и выражение другое: спокойное, учтивое, любознательное, чисто человеческое. Но что-то общее между ним имелось, и Хельга чувствовала это. Стоило ей встретить взгляд Хеймира, как ее пробирала дрожь, и она поспешно отводила глаза. С Вороном его роднила скрытая глубина – он был гораздо больше, чем видимый глазу внешний облик. Хельга сидела тихо, прилежно шила какую-то рубаху, почти не подавала голоса в разговоре, но все время слушала Хеймира, и даже в его голосе ее слух ловил что-то необычное.

– Ну рассказывай же, Брендольв хёльд! – с нетерпением стали просить гости. – Какие новости ты привез от Стюрмира конунга?

Постаравшись справиться с досадой, Брендольв начал рассказывать обо всем с самого начала: как он приехал на озеро Фрейра, как ждал действий от Вильмунда конунга, как разочаровался в нем. Чувствуя общее внимание, он снова обрел достоинство и уверенность. Даже голос его зазвучал громче и яснее, а на Хеймира он вообще не смотрел: пусть не думает, что он всех тут очень занимает! Эти конунги всегда норовят носом проткнуть небеса!

Но Хеймир, не задирая носа, слушал его очень внимательно. Даже внимательнее, чем прочие. Хельга, постепенно отвлекшись от шитья, сначала смотрела на Брендольва, но потом, случайно глянув на Хеймира, больше не сводила с него глаз. Он старался сохранить невозмутимость, но по мере рассказа Брендольва его лицо постепенно вытягивалось, на нем отражалось изумление, сравнимое разве что с ужасом прочих.

Стюрмир конунг убил хёвдинга западного берега! Таких вестей никто не ждал, и конец рассказа Брендольва не раз прерывался восклицаниями.