— Мы должны помочь Филиппу! — завопила я. — Его прикончат!

Я схватилась за дверную ручку, но тут Маффин угрожающе зарычала.

— Сейди, не вздумай открыть дверь! — крикнул Картер. — Помнишь, что говорил Амос? Ни при каких обстоятельствах не открывать двери. У дома есть магическая защита. Филиппу придется воевать одному.

— А если он не сможет? Филипп! — снова заорала я.

Старый крокодил услышал. На мгновение его розовые крокодильи глаза остановились на мне, будто он уловил мою тревогу. Потом змеекоты впились ему в подбрюшье. Филипп почти целиком выскочил из воды. Его тело вдруг начало светиться. Послышалось низкое гудение, как от работающего самолетного двигателя. Еще через секунду Филипп всей тяжестью своего тела упал на террасу.

Дом содрогнулся. Бетонный пол террасы покрылся трещинами. Бассейн раскололся, и его дальняя часть обрушилась вниз.

— Нет! — закричала я.

Но что толку от моих воплей? Кусок террасы откололся, увлекая Филиппа и змеекотов в Ист-ривер.

Меня затрясло.

— Он пожертвовал собой. Он убил этих тварей.

— А если не убил? — слабым голосом спросил Картер. — Вдруг они вернутся?

— Не говори так!

— Я… я их узнал… этих тварей. Идем!

— Куда? — не поняла я, но Картер уже тащил меня в библиотеку.

Картер подошел к статуе шабти — того, что помог нам со свитком.

— Принеси мне… черт, как же называется эта штука?

— Какая? — спросила я.

— Отец мне показывал. Большая каменная плита. Там изображен первый фараон. Он объединил Верхний и Нижний Египет в одно государство. Его звали…

Глаза Картера сверкнули.

— Нармер![16]Принеси мне «плиту Нармера»!

Шабти не шелохнулся.

— Нет, я не так назвал. Не плита. Это такая штука… на ней еще смешивают краски. Палитра? Похожее слово, но другое… А, вспомнил! Палетка. Принеси мне «палетку Нармера»!

Шабти, помогавший нам со свитком, остался неподвижным. Зато приказ Картера оживил статую с крючковатым посохом. Тот шабти спрыгнул с пьедестала и исчез в облаке пыли. Буквально через секунду он появился снова. У его ног лежала клиновидная каменная плита, похожая на щит, по длине примерно равная моей руке.

— Я же говорил про картинку! — хлопнул себя по лбу Картер. — А он спер настоящую палетку! Утащил из Каирского музея. Придется возвращать.

— Если уж она здесь, давай посмотрим.

Основную часть каменного щита занимала фигура человека, держащего в руке предмет, похожий на ложку. Судя по всему, этим предметом он собирался ударить другого человека, стоявшего на коленях.

— Наверное, этот, с ложкой, и есть Нармер, — догадалась я. — Он расправляется с каким-то приближенным, слопавшим его завтрак. И неужели такую ерунду нужно было вырезать на камне?

Картер покачал головой.

— Это упрощенное суждение. Не забывай: Нармер победил своих врагов и объединил оба Египта. Видишь странную шапку у него на голове? Это корона Нижнего Египта, она существовала, пока Нижний Египет был самостоятельным государством.

— А сходство с кеглей — случайное?

— Это уже даже не упрощенное, а примитивное суждение! — поморщился Картер.

— Правда, Нармер чем-то похож на нашего отца?

— Сейди, хватит паясничать!

— Я говорю серьезно. Посмотри на его профиль.

Картер решил меня не замечать. Он внимательно разглядывал камень, боясь прикоснуться к серой поверхности руками.

— Мне нужно посмотреть оборотную сторону, но я боюсь его переворачивать. Он такой хрупкий, как бы не повредить.

Я схватила камень и легко перевернула на другую сторону.

— Ты могла его сломать!

— Это вместо благодарности? А «ремонтные» заклинания у нас на что?

Мы стали рассматривать рисунки. Все-таки надо отдать должное: память у Картера отменная. В центре я увидела изображения двоих змеекотов с переплетенными шеями. К их шеям были привязаны веревки, и двое египтян (они будто стояли на загнутых хвостах чудовищ) пытались как-то сдерживать этих тварей.

— Они называются серпопарды, — сказал Картер. — То есть змеелеопарды.

— Потрясающе, — выдохнула я. — Но откуда они взялись, эти серпопарды?

— На этот счет есть лишь предположение. Отец считал, что они — порождения хаоса и находились там всегда. Этот камень — один из древнейших египетских памятников. Представляешь, картинки на нем вырезали пять тысяч лет назад.

— Но почему эти твари, которым по пять тысяч лет, напали на наш дом?

— Ночью, в Финиксе, огненный человек приказал своим слугам захватить нас. Первыми он намеревался послать длинношеих.

Рот у меня наполнился чем-то металлическим, будто я съела ложку. Жаль, что я прикончила всю жвачку.

— Одно радует: теперь эти серпопарды валяются на дне Ист-ривер, — выговорила я.

В библиотеку вбежал Хуфу. Он орал как резаный и хлопал себя по голове.

— Наверное, мне не стоило это говорить.

Картер приказал шабти вернуть «палетку Нармера» на место. Шабти и каменная плита исчезли, а мы поспешили вслед за павианом.

Рано я обрадовалась. Серпопарды вернулись. Их мех блестел от воды, а сами они вовсе не выглядели счастливыми после такой процедуры. Они вскарабкались на развороченную террасу и стали обнюхивать двери, пытаясь найти способ проникнуть внутрь. На стекле пузырились струйки кипящего яда, которым брызгались эти твари. Они без конца высовывали и втягивали обратно свои раздвоенные языки.

— Агх, агх! — верещал Хуфу.

Он вдруг подскочил к дивану, схватил Маффин и притащил мне.

— Вряд ли она нам поможет, — попыталась я объяснить павиану.

— Агх! — не успокаивался Хуфу.

Может, он слышал, что я проголодалась, и предлагал мне закусить… кошкой? Впрочем, ни Маффин, ни «кошка» не оканчивались на «о». Я взяла свою ошалевшую кису, чтобы только Хуфу замолчал.