– Это может быть связано? – спросила я, чувствуя тошноту.

Сестра избегала моего взгляда.

– Считается, что лучше отказаться от половых контактов в те дни, когда у вас обычно бывают месячные. Вы сказали, что беременны двенадцать недель, это как раз три пропущенных срока.

– Значит, это могло быть причиной?

– Вероятно. Но не обязательно.

– А что, если… если мой муж был довольно груб?

Медсестра внимательно посмотрела на меня:

– Он жестокий?

– Нет! – быстро ответила я. – Это просто… просто его манера, когда мы… когда мы занимаемся любовью. Я думаю, что это…

Я запнулась, пытаясь подобрать подходящее слово. Это не было страстью. Скорее Джок хотел утвердить свою власть надо мной. Но я слишком стеснялась это сказать. Поэтому так и не закончила фразу.

И снова сестра записала что-то в моей карте.

Жгучие слезы потекли по моим щекам.

– Я просто хочу, чтобы все было хорошо…

Она взяла меня за руку.

– Бетти, я ведь могу с тобой так запросто, да? Давай немного подождем и послушаем, что скажет доктор, ладно? А, вот и он.

Я собрала волю в кулак. «Внутренние органы», как они их называли, очень болели.

Лицо доктора было серьезным, когда он закончил осмотр. Как только он собрался заговорить, в смотровую ворвался Джок.

– С моим малышом все в порядке? – Он раскраснелся и вспотел, будто бежал.

– Мне очень жаль. – Доктор посмотрел мне в лицо. – Но, похоже, вы потеряли ребенка.

Слезы хлынули мгновенно, горькие и неудержимые. Глаза Джока тоже были на мокром месте.

– Ничего, дорогая, – произнес он, взяв меня за руку. – Мы попробуем еще.

– Выкидыши случаются часто, – добавила дама в белом халате. – Говорят, что таков способ природы… ну, отсеивать младенцев, которые не предназначены для этого мира.

Но в глубине души я чувствовала, что с моим ребенком все было бы в порядке, если бы не Джок. Я возненавидела мужа за это.

Вернувшись домой, я оттолкнула его, когда он попытался обнять меня.

– Это ты виноват! – заорала я. – Медсестра сказала, что секс мог вызвать выкидыш, а ты был груб со мной!

– Не будь такой тупой дурой! – огрызнулся он. – Как это типично – валить все на мужа!

Обычно я не осмеливалась критиковать Джока, но потеря малыша изменила многое. Я ударилась в слезы.

– Послушай, – сказал он, обнимая меня. Теперь в его голосе звучали доброта и почти извинения. – Ты расстроена. Это понятно. Но у нас будет еще ребенок. Я обещаю.

– Они объяснили, что мы должны подождать три месяца, – всхлипнула я. В те дни врачи давали подобные советы. Теперь, как я понимаю, все по-другому.

– Значит, мы подождем. Не волнуйся. Все будет хорошо. А ты пока восстановишь силы.

Джок сдержал свое слово. У меня будто появился другой муж. Он был сама забота, принося мне чашки со сладким чаем, и повторял, чтобы я «не перетруждалась», когда вернусь на работу.

По истечении трех месяцев Джок снова начал заниматься со мной любовью, но уже по-иному. Он больше не был грубым. Более того, стал нежным. Я начала видеть в нем того мужчину, за которого вышла замуж. Но никак не могла расслабиться. Вдруг я не смогу забеременеть снова, как та девушка с фабрики? Останется ли Джок тогда таким же ласковым?

В следующем месяце месячные не начались.

– Вот видишь! – воскликнул Джок. – Я же говорил, что мы сорвем джекпот! Я же говорил!

Однако, когда позвонила секретарша доктора, чтобы сообщить, что мой тест на беременность положительный, я не могла позволить себе слишком бурной радости по этому поводу. Вдруг я потеряю и этого ребенка?

– Нет! – сказала я Джоку, когда он попытался заняться со мной любовью. – Ты можешь навредить малышу!

– Да ну, чепуха! – возразил он.

– Ты-то что в этом понимаешь?

Прошел месяц, а за ним следующий, и еще один, а я все откладывала и откладывала, пока Джок не перестал просить. Возможно, размышляла я, муж осознал, что так будет лучше для нашего ребенка. В те дни некоторые люди думали подобным образом.

Мой живот тем временем становился все больше и больше. Я сама шила себе одежду для беременных, чтобы сэкономить деньги. И уже начинала беспокоиться о том, как мы справимся, когда я брошу работу. Джок настаивал, чтобы я так поступила.

– Никто не смеет мне сказать, что я не в состоянии сам содержать свою семью! Мы просто должны следить за расходами.

И хотя знала, что такая точка зрения – «я не позволяю своей жене работать» – считалась уже старомодной, я не слишком сожалела. Если честно, я не могла дождаться, когда же брошу работу на фабрике. А кроме того, кому еще заботиться о ребенке? «От меня особой помощи не жди, – предупредила мама, когда я сообщила ей, что беременна. – В моем возрасте я хочу пожить для себя».

Это звучит сурово, но только позднее я поняла, как много пришлось пережить моим родителям, когда они были детьми во время войны. Моя мать потеряла своего младшего брата от прямого попадания авиабомбы, хотя почти никогда не говорила об этом.

Тем не менее я не могла не думать о том, как мы с Джоком будем сводить концы с концами. Мы жили на консервированных спагетти и тостах с тех пор, как оплатили последний счет за электричество. Потом, когда я была на пятом месяце беременности, Джока снова повысили на фабрике. Похоже, отец был прав, сказав, что мой муж «далеко пойдет».

Примерно через месяц после этого я записалась на бесплатные дородовые курсы, которые при больнице вела акушерка. Я шла туда, замирая от страха. Ребенок теперь уже по-настоящему брыкался. Это было одновременно странное и удивительное ощущение!

– Я ощущала то же самое со своим первым ребенком, – прошептала мне хорошенькая блондинка, сидевшая рядом со мной. Мы расположились на полу, каждая на своей циновке, перед большой схемой женских внутренностей на экране. – Но ты скоро привыкнешь!

– Спасибо, – улыбнулась я.

– Как тебя зовут?

– Бетти.

– А я – Джейн.

У нее был мягкий голос. Довольно аристократический, но не заносчивый.

– До этого у меня был выкидыш, – произнесла я, сама не зная, зачем призналась.

– Бедняжка. – Она погладила меня по руке. – У меня тоже был. Я знаю, каково это. Но теперь с нами все в порядке. Такое обычно случается в первые три месяца. – Джейн осторожно коснулась своего живота. – А мы уже давно миновали опасный период, верно?

Из-за этого «мы» я ощутила непроддельную теплоту и счастье.

Эта женщина, которая оказалась такой доброй, стала моей первой и единственной настоящей близкой подругой. Вскоре Джейн пригласила меня вместе выпить кофе, и я познакомилась с ее четырехлетней дочерью. Элис была очаровательным ребенком с длинными светлыми волосами, убранными назад под черную бархатную ленту. Она болтала без умолку: