Неужто самая настоящая нечистая сила? Человеку современному в такое поверить сложно – всяко-разные «адские гончьи», «дикие охоты», колдуны или монстры проходят по ведомству литературы fantasy и компьютерных игр: расскажи сейчас кому угодно о том, что видел настоящего вампира или оборотня, на смех поднимут и посоветуют сходить на прием к психиатру. Однако проклятущий дикобраз был донельзя материален, о чем свидетельствует перетянутое бинтами плечо Трюггви.

А вдруг действительно реликт, тупиковая ветвь эволюции, давным-давно вымершее животное? Последние экземпляры могли прятаться в дремучих лесах по невским берегам до времени, пока их не начали плотно заселять люди – кто тогда здесь жил? Финны, карелы, древние славяне?

Перейдем к следующей части разговора: хотелось бы выяснить, откуда Трюггви родом, в словаре отыскались нужные названия северных племен:

– Ду нордмадр? Ты норвежец?

– Эйги. Данир. Ютланд.

Отлично, в яблочко! Оказывается, он датчанин, а вовсе никакой не исландец, да еще из Ютланда – точно, есть такой регион в нынешней Дании! Отсюда следует далеко идущий вывод: на той стороне историческая реальность, а вовсе не «другое измерение». В совершенно чужом мире вряд ли могут существовать Норвегия с Данией – Трюггви косвенно подтвердил, что знаком с обоими топонимами ничуть не хуже, чем с Русью-Гардарики.

Как не хватает Алёны – с чего вдруг ее начальство решило отозвать сотрудника из командировки с такой поспешностью? Филологесса теперь вернется нескоро, а без ее знаний с Трюггви по душам не поговоришь.

Вечер провели безмятежно: Славик копался в сетевых ресурсах, посвященных истории древней Руси, гость развлекал сам себя: устроился на диване и тихонько напевал заунывную песенку. Спать легли рано – завтра поутру явятся Серега с Натальей и состоится вторая длительная вылазка за Дверь.

* * *

– Пейзаж умиротворяющий, – определил Серега, внимательно осмотрев поляну с валунами. – Все равно держи «Сайгу» под рукой. С предохранителя только не снимай.

– Ты уже достал со своими советами. В отличие от тебя, я в армии служил и с «калашом» обращаться умею.

– Это охотничий карабин, а не автомат. Почувствуй разницу.

– Отцепись. Двигаемся моим прежним маршрутом, сначала на север до реки, потом на запад. Попытаемся выйти к Финскому заливу. Если это действительно Нева, выберемся на побережье минут через сорок.

– Главное – не торопиться, полный день впереди. Судя по подъему солнца, полдень наступит часа через полтора.

Когда оба любителя экстремального отдыха надлежащим образом снарядились и собрались в поход, Трюггви, увидев открытую Дверь, собрался было увязаться вслед – еле удалось заставить остаться в квартире. Славик постарался придать голосу грозно-начальственный тон, указал на искалеченную руку и с грехом пополам связал в единую фразу три исландских слова: «нельзя», «болезнь», «потом». Трюггви – это было хорошо заметно – сильно переживал, вновь упомянул «хелльдирра», но когда понял, что решение Славика окончательно и обжалованию не подлежит, демонстративно притащил из комнаты стул, взял в левую руку один из своих ножей и уселся рядом с Дверью: с места не сдвинешь. Ладно, пускай охраняет, все-таки здоровенный парень, пускай и раненый, присмотрит за проходом на ту сторону куда эффективнее Натальи.

Между прочим, с Натальей Трюггви нашел общий язык моментально – никто не ожидал от него эдакой куртуазии, более приличествующей не диковатому скандинаву середины девятого века от Рождества, а галантному джентльмену викторианской эпохи: пока пили чай и завтракали, он постоянно подвигал к Наталье тарелки с бутербродами, важно о чем-то спрашивал, нашел вчерашний рисунок с дикобразом и попытался рассказать о собственном (и Славика) героизме – словом, хотел произвести благоприятное впечатление. Славик на всякий случай пояснил, что эта дис – кона Сигарис, сиречь Серегина жена, и получил в ответ уверенное: кона – это годр, такое богам по нраву.

Наталье были вручены распечатки словаря – изучай, Наталья! – и даны краткие указания, как вести себя в чрезвычайной ситуации, причем инструкции выработали экспромтом: кирпич между косяком и Дверью обязательно пускай лежит, заглядывать на ту сторону следует с максимальной осторожностью; ни в коем случае нельзя выходить из коридора, если появится человек или животное – запереться на ключ. Раз в двадцать минут обязательно вызывать Серегу по рации и докладывать обстановку (при полуоткрытой Двери радиосигнал на той стороне принимался). Вооружение – травматический пистолет, на всякий случай.

– Не уверен я, что травматика остановит зверя, если он попытается сюда прорваться, – сказал Славик. – Вся надежда на Трюггви, если он взялся проследить, есть надежда, что вовремя отреагирует. Наташа, ни в коем случае не рискуй – при любом подозрении на угрозу захлопывай Дверь.

– А как же вы?

– Переждем. Огнестрел с собой, отобьемся. Откроешь через час-другой и попробуешь связаться…

– Мне кажется, или придуманная вами система слишком ненадежна?

– Ничего другого предложить не можем, – заключил Серега. – Хватит болтать, двинулись. Трюггви, я на тебя надеюсь!

Трюггви, заслышав свое имя, промычал что-то неразборчивое и зыркнул вслед приключенцам с видимым неодобрением.

Минувшей ночью в лесу прошел сильный дождь – в ямках стоит вода, влага на листьях папоротника, при порывах ветра с деревьев за шиворот летят крупные капли. Душно, день будет жаркий и наверняка закончится грозой.

– Ничего себе, – пыхтел Серега, – из промозглого питерского ноября прыгнули в самый разгар лета. Грандиозно… А ну постой! Что это такое по-твоему?

У самого края узкой прогалины, за которой начинались знакомые Славику приречные завалы бурелома, находилось творение человеческих рук: обрубленные топором сучья березы, поставленные треногой, на земле под ними – следы небольшого костерка, черные угли.

– Я проходил здесь прошлый раз, кострища не заметил, – сказал Славик. – Вон гляди, на сосне моя зарубка.

Решили изучить проплешину внимательнее и нашли очередные доказательства присутствия человека: невзрачную коричневатую веревочку, вроде бы конопляную, и два неполных обглоданных рыбьих скелета: Серега предположил, что отдыхавший в этом месте человек запекал рыбу на углях. Рассчитывали обнаружить отпечатки обуви или ступней, но если таковые и были, их смыл недавний ливень.

– Не думаю, что Трюггви жил один-одинешенек в этом лесу, – заметил Славик. – Вдруг местные его ищут? Сам подумай, человек несколько дней назад сгинул незнамо куда, у него обязательно есть друзья или родственники…

Зрительная память Славика не подвела: вскоре они вышли к гигантскому валуну в форме ящеричьей головы и моментально заметили необычное: по противоположной стороне реки стлалась тонкая полоска синеватого дыма. Разглядеть его источник в бинокль не получилось – ориентировочно, огонь жгли на дальнем островке справа или сразу за ним, на берегу.