– Даннмёрк! – громогласно повторил светловолосый. Боевой клич, что ли? – Ютланд!

– Я понял, – скороговоркой произнес Славик. – Те, которые справа – датчане, ютландцы, Трюггви говорил, будто он оттуда… Поможем?

– Совсем охренел? – вытаращился Серега. – Как? Да я тебя сам сейчас тут замочу, своими собственными руками! Нельзя влезать в их дела, они нас не касаются! Нельзя, понимаешь? Давай думай, как выбираться будем… Отползем на южную сторону косы, а там вброд по мелководью, до зарослей. И бегом к Двери, хватит, насмотрелись…

События на галечном пляже развивались стремительно. Данов было раза в полтора меньше, чем нападавших, их начали оттеснять к воде, рассчитывая прорвать стену щитов. Никакого романтического «звона мечей», клинки глухо ударяют по деревянным дискам, при соударении металла о металл звук чуть более высокий – над побережьем стоит мутный грохот, сопровождаемый свирепыми выкриками, руганью и стонами покалеченных. Последних добивали сулицами, листообразным острием в горло.

– …Еще один. – Серега первым заметил четвертую ладью, подходившую с севера.

Парус развернут во всю ширь, на сероватом полотнище темно-красным изображена пикирующая хищная птица. Ветру помогали гребцы, дракар шел очень быстро, едва ли не со скоростью катера. Метров за сорок до берега весла убрали и корабль, пропахав форштевнем плоскую гальку, буквально вылетел на сушу больше, чем на четверть длины. С бортов посыпался «десант» – еще три с лишним десятка вооруженных длинными прямыми клинками людей, с ходу атаковавших противника: новоприбывшие встали на сторону данов.

– Весело они время проводят, – процедил Серега. – Убираемся отсюда, не хватало только под горячую руку попасть – чужаков зарежут не спрашивая, кто ты да откуда. Идем вброд…

План отступления удался бы, продолжись бой еще четверть часа, однако даны и их союзники (или родичи?) смяли неприятеля, большую часть перерезали, нескольких, бросивших оружие, пленили.

– Карабин над головой, – Серега шел первым, он полегче и резвее. Воды в заливчике между вдававшейся в море полоской суши и берегом было выше пояса, почти по грудь. – Скорей, скорей, обязательно успеем!

Позади раздались азартные вопли, Славик машинально обернулся – заметили и налегке бросились вдогонку! Неужели придется стрелять?

Если уж не везет, то всерьез: Славик оскользнулся на покрытом тиной камне и навзничь полетел в воду, едва не захлебнулся: встать мешали рюкзак и спонтанно нараставшее паническое чувство. Зачем было брать с собой столько ненужных вещей, дебил?

Вынырнул, снова упал, попытался сбросить лямки рюкзака и избавиться от тяжелой «Сайги». Тут Славика ухватили за куртку камуфляжа спереди и подняли на ноги.

Мужик средних лет, сивобородый, глаза очень светлые, почти «белые», будто у финнов. Рядом еще четверо, ничуть не краше – рожи свирепые до умопомрачения. Славик закашлялся, успел подавиться водой.

Его крайне невежливо скрутили – руки за спину, локти вниз, ладони к шее: очень больно, – и поволокли к кораблям. В голове металась единственная мысль: где Серега? Успел сбежать? Наверняка успел, но почему не открыл огонь? Боится задеть?

Как глупо попался! Ведь и правда, запросто воткнут нож под ребра и поминай как звали! Пропал без вести.

Возникла неслыханно дурацкая мысль: наследство-то никому передать не успел, Дверь останется без надзора.

Да о чем ты вообще думаешь?!

Славика подтащили к уже знакомому дылде с соломенными волосами – ошибки не было, он тут командует. Очень высокий, не меньше метра девяноста, плечи медвежьи, возраст неопределенный – может двадцать пять, а может и за тридцать: лицо обветрено, сильный загар. Справа, через висок на щеку спускается старый розовый шрам, лицо ему рассекли знатно, не исключено – удар боевого топора. Рана срослась, исказив черты: Славик автоматически отметил отсутствие точек от швов. Смотрит безмятежно-уверенно, как человек, знающий себе цену и уверенный в собственной силе.

Изловивший Славика сивобородый залопотал на своем наречии – очень похоже на выговор Трюггви: вот, мол, какого фрукта задержали! Что прикажете с ним делать? Славик покосился влево и с ужасом понял: «Сайгу» один из данов извлек из воды и сейчас держит за приклад, к счастью, стволом вниз.

Обстановочка на берегу спокойному общению не благоприятствует: тела погибших, багровые пятна на темных камнях, пахнет кровью и дерьмом из распоротых животов. Впрочем, живые на этот мрачноватый антураж особого внимания не обращают, идет деловая суета – одну из захваченных лодей зачем-то выволакивают на берег, используя тонкие, но очень прочные канаты, часть бородатых варваров собирают сухое дерево, принесенное на косу рекой, другие аккуратно перетаскивают трупы в одно место и укладывают рядком. Видно, что к мертвым относятся с уважением – не обыскивают, оружие не забирают, а оставляют рядом с телом. Готовятся к погребальному ритуалу или что у них заменяет похороны?

Здоровяк в кольчуге оглядывал Славика с видимым недоумением – эмоции отражались на его лице, как в зеркале. Осторожно вытянул руку, пощупал ворот насквозь промокшего камуфляжа и бундесверовский обвес, в клапанах которого лежало множество полезных вещиц, начиная от спичек и заканчивая жевательной резинкой. Присел на корточки – рассмотреть ботинки, присвистнул озадаченно. Сам он носил кожаные чуни и холщовые обмотки до колена, поверх узких темно-коричневых штанов из грубоватой шерсти.

Вытянул руку, требуя предъявить «Сайгу» – карабин незамедлительно отдали, сопроводив кратким комментарием, смысл которого угадывался по интонации: не знаю я, что это за дрянь, и знать не хочу!

– Нет-нет-нет, не трогай! – заорал Славик, увидев, как предводитель корабельщиков касается предохранителя. Вспомнилось нужное слово: – Верья, нельзя!

Свеловолосый поднял взгляд, помолчал и, наконец, спросил:

– Хвар верья?

– Ист… Да что ты будешь делать, а? Как тебе объяснить? Ист… опасно! Тьфу ты! Ней трюгг!

Главный задумался, смотрел на Славика недобро, исподлобья.

– Хверр фюльки эр ту?

Что такое «фюльки»? Верно, племя, род, семья – это слово Алёна записала в словарик одним из первых, пояснив, что у Трюггви для начала надо узнавать не имя (имя он может и не открыть чужому человеку, опасно!), а принадлежность к определенному роду!

– Эк… – Славик решил пойти ва-банк. – Эк эм данир.

Окружившие вождя бородачи ошарашенно переглянулись. Двое потянулись к рукоятям клинков. Главный остановил их жестом.

– Данир? – вопрос звучал угрожающе.

Последовала длинная тирада, причем ее смысл тоже был доступен и без перевода. Какой ты, к чертям собачьим, данир, урод? Вот Торстейн, Кетиль, Гримур и Снорри – самые настоящие, природные даниры, что ты мне втираешь? Ты на себя посмотри!

Славик похолодел: такой реакции на казавшуюся спасительной невинную ложь он никак не ожидал. Предводитель северян говорил спокойно, но с таким неимоверным презрением и такой брезгливостью, что сделали бы честь любому драматическому актеру. Его дружки нехорошо ухмылялись, понимали, что для одетого в зеленую ящеричью шкуру незнакомца дело кончится скверно – в лучшем случае просто убьют, в худшем – убивать будут медленно.