Звонить Осокину было необходимо еще и потому, что Вика просила допустить ко всем Славиным бумагам какую-то тетку. Она вполне могла позвонить Осокину сама, но интерес к делам наследства снизил бы ее имидж беззащитной и непрактичной девочки-художницы.

Художницей сестра была никакой. Полной бездарностью. Когда-то Вадим пытался ей это объяснить, но Вика обижалась и даже плакала. Мать же при таких разговорах обычно начинала объяснять ему, что если девочке нравится рисовать, успех придет сам собой. Рисовать Вике нравилось не больше, чем решать задачи по математике, но математика у нее шла совсем плохо, а класть мазки как придется было делом нехитрым.

К тому же обе они, и Вика, и мать, понимали, что Слава племянницу без копейки не оставит. Вадим тоже это понимал, и на том, чтобы сестра овладела хоть каким-нибудь ремеслом, не настаивал.

Вадим позвонил Осокину, договорился, что тот будет ждать его в офисе в два часа. Перезвонил Вике, сказал, чтобы тетка-аудиторша, или кто она там, явилась в офис к тому же времени.

Время до двух тянулось медленно, и часть пути до Славиного офиса он прошел пешком.

– Слушай, а что твоя дама хочет выяснить? – встретил его Володя вопросом. На этот раз помощник не сидел за Славиным столом, пристроился сбоку, на стуле.

– Да я сам не знаю, – признался Вадим. – Вика беспокоится.

– Понятно, – кивнул Осокин. – Вообще-то банки и номера счетов, куда переводились деньги из фирм, я тебе сам назову. Ты что, сомневался?

– Нет, конечно, – улыбнулся Вадим. Постучал пальцами по столу и решился: – Володя, ты не знаешь, Слава не предполагал, что у него есть сын?

– Сын? – Осокин быстро на него посмотрел и отвел глаза. – Знаешь, я считал Славу другом. Наверное, мы и были друзьями. Но личным мы никогда не делились, ни я, ни он.

– Понимаю.

Вадиму показалось, что Осокин хочет сказать что-то еще, но тут появилась дама, которую Вика уполномочила блюсти свои интересы, и разговор пришлось свернуть.

Вообще-то тетка Вадиму понравилась. У нее был умный взгляд на вполне заурядном лице, отчего лицо делалось совсем не заурядным.

Осокин усадил ее за компьютер, оба заговорили о чем-то совсем Вадиму неинтересном и малопонятном, и он откланялся.

На улице было приятно. Солнце припекало, прохладный ветерок не давал изнывать от жары. Захотелось пить. Вадим огляделся, нужных киосков благодаря деятельности городских властей поблизости не обнаружилось, он зашел в ближайший магазин, купил бутылку газированной воды, выпил ее, сев на лавочку около метро. У фонтана напротив бегали дети, громко разговаривала и смеялась группа молодых людей.

Вадим достал телефон, позвонил Дине, она не ответила.

Он не собирался ухаживать за Диной. Ему вполне хватало девушек из собственного окружения, с которыми его то и дело знакомили приятели. Девушки, как правило, были с претензиями, но знакомство с Вадимом им льстило, и ему это нравилось. Он высоко себя ценил.

Он так и не понял, зачем предложил врачихе довести ее до дома, когда впервые за несколько дней боль в челюсти исчезла, и он выбрался из зубоврачебного кресла. Наверное, просто потому, что на улице стало совсем темно, Дина возилась с его зубом долго, и в помещении уже никого не было, кроме измаявшейся девицы на ресепшене.

– Спасибо, не надо, – отказалась тогда Дина.

Она сняла халат, оказалась в черных джинсах и черном свитерке. Он заметил, что врачиха устала, под глазами обозначились темные полукружья.

– Почему? – зачем-то спросил он, как будто ему было до этого дело.

– Я живу рядом.

Она надела куртку, спрятала волосы под капюшон. Он ожидал, что она предложит ему записаться для дальнейшего лечения, в кабинете она перечисляла ему, что не так с его зубами, но она не предложила. Стояла и ждала, когда он застегнет пуховик и двинется к двери. И девушка с ресепшена ждала, терпеливо ему улыбаясь.

Они вышли на заснеженное крыльцо все вместе, девица с ресепшена предупредила, что ступени скользкие, и Вадим взял Дину за локоть. А потом зачем-то пошел с ней рядом, когда она простилась с администратором.

Идти молча было довольно глупо, о чем говорить с молчавшей Диной, он не представлял, и сказал тогда:

– Вы давно живете в Москве?

– Давно, – кивнула она. – Больше десяти лет.

– Вы здесь учились?

– Да.

– И как, нравится жить в Москве?

– Нет.

– Почему? – заинтересовался он.

Она повернулась к нему, улыбнулась и сказала:

– Не обращайте внимания. Я просто устала, вот и цепляюсь. Москва – чудесный город.

Ему тогда показалось, что она посмеивается над ним. Впрочем, он не был в этом уверен.

Сказать, что она сразу сильно его заинтересовала, было бы преувеличением, но на следующее утро он позвонил в клинику и записался к ней на прием.

Вадим допил воду, выбросил пустую бутылку в урну и пошел ко входу в метро.

День начался неудачно. Телепин решил поехать в министерство без предварительного звонка, ему было необходимо переговорить с нужным человеком до того, как начнут формироваться госвложения будущего года. Переговорить надо было, а формального повода не придумалось, и Телепин решил нагрянуть неожиданно.

Нагрянул неудачно, человека на месте не оказалось, и не было даже известно, появится ли он сегодня. Чертыхнувшись, Телепин направился к своей машине и тут нос к носу столкнулся с Вероникой. Последним человеком на земле, которого хотел бы видеть.

Она изменилась – раньше казалась девчонкой, Вероника всегда выглядела моложе своих лет. Теперь она превратилась в красивую ухоженную даму.

– Хорошо выглядишь, – улыбнулся он.

– Спасибо, ты тоже, – улыбнулась она в ответ.

– Извини, спешу, – заторопился он.

Она понимающе кивнула, не оглядываясь, начала подниматься по ступенькам министерской лестницы. Ветер шевелил юбку над стройными ногами.

Ему стало любопытно, что ей здесь надо. Работает в министерстве? Приехала, как и он, решать свои проблемы?

Вероника была способной девочкой, гораздо способнее других студентов. Это он отметил сразу, когда она только начала работать под его руководством. Вообще-то официальным руководителем он не являлся, он сам был тогда вчерашним студентом, просто в те годы дефицит опытных кадров зашкаливал.

Им хорошо работалось вместе. Ему нравилось слышать веселый голосок Вероники и ее смех, и он точно знал, что девочка никогда не подведет. Он даже ревновал ее. В Веронику тогда был влюблен парнишка из другого отдела, Телепин забыл его фамилию. Парень торчал у них в лаборатории, смотрел на Веронику обожающим взглядом и жутко Телепина раздражал.

Встреча с Вероникой подпортила настроение. Он посидел, положив руки на руль, снова выбрался из машины, купил мороженое в расположенном рядом киоске и начал медленно есть, отойдя к краю тротуара.