Фредерик почувствовал, что вот-вот извергнется, но в этотмомент распахнулась дверь и медсестра резко вскочила. Поднимаясь, она крикнулаколлеге:

– Все нормально, я закончила!

И покинула палату быстрым шагом.

Фредерик проснулся, взмыленный, как лошадь, точнее, какконь, спрашивая себя, приснилось ему это все или нет. Единственно, что он зналточно: случившееся, будь это мечта или реальность, продолжало его невероятновозбуждать. Он уже приготовился, несмотря на боль, сжать свою плоть в ладони,но оказалось слишком поздно – теплая жидкость выплеснулась на бедро до того,как он успел подставить руку. Чувствуя облегчение, но разочарованный и смутнообеспокоенный той быстротой, с какой он излился, он вновь заснул, попросивперед этим свой мозг напрячься и вспомнить, что же все-таки произошло, чтобыего жизнь, наконец, вернулась в привычное русло.

* * *

Фредерик проснулся засветло. Несмотря на ранний час, шумтележек вовсю звучал в коридоре. Пожилая дама принесла ему поднос, но он лишьсмотрел на него, пытаясь привести свои мысли в порядок. Он испытывал некотороеразочарование, не увидев Анни, свою очаровательную медсестру… но ее не было,очевидно она работала через сутки.

Чувствовал он себя паршиво. Щетина, выступившая на лице,ужасно мешала ему, а еще этот синяк на бедре, напоминающий ему об Анни, отчегоу него сразу становилось горячо в области паха. Он находил странным, оказавшисьв нынешних обстоятельствах, проводить дни в размышлениях о незнакомке, какой быхорошенькой она ни была.

Он не продвинулся в отношении осознания себя, своейпрофессиональной жизни, обстоятельств прошлого. Однако воспоминания охорошенькой медсестре заслоняли собой все. «Должно быть, я страшный бабник, размогу думать только об этом!» – посетовал он.

Он ждал, что медсестра, принесшая ему поднос, предложит емупомочь есть… тем более, что речь шла о горячих хлопьях, которые ему было труднодонести до рта больной рукой. Он подождал немного, потом еще и, наконец, поняв,что брошен на произвол судьбы, поднял ложку. Ему удалось погрузить ее в миску иподнести ко рту. Боль стала сильнее, и то малое, что ему удалось донести дорта, его не вдохновило. Он попытался снова, но преуспел лишь в том, что вывалилсодержимое миски на кровать и в добавок усилил боль в руке, теперь уже ставшуюсовсем острой. В конце концов, он оставил эту затею, удовольствовавшисьфруктами и глотком теплого кофе.

Врач вошел без стука.

– Как вы чувствуете себя сегодня?

– О, вы знаете…

– Так ничего и не вспомнили? Я попросил нашего невропатологаприйти осмотреть вас. Уже прошло три дня, и я удивлен столь малому прогрессу.Но это не повод беспокоиться! Известны случаи гораздо более продолжительнойамнезии. Мой коллега подойдет чуть позже.

– Прекрасно! Дни так тянутся здесь, когда не чувствуешь себяпо-настоящему больным!

– Я считал, что Анни позаботится о вас. Я просил ее бытьособенно внимательной к вам, объяснив, что вы чувствуете себя немного«потерянным». Я разочарован, что она проигнорировала мою просьбу…

– О нет, я хочу сказать, что она была очень любезна!

Фредерик отвел взгляд, боясь, что врач начнет спрашивать отом, какое впечатление она произвела на него. Врач продолжил:

– Вы счастливчик, сегодня на вашем этаже дежурит Глория.

– Глория? Кто это?

– Медсестра, о которой судачит вся больница. Но вы самиувидите…

Увидим. …Она ворвалась в палату, принеся с собой одуряющийаромат духов. Она представляла собой образец латиноамериканской красоты:высокая, стройная, с пышной грудью, роскошными бедрами и длинными ногами.Смуглая, с темными волосами, каскадом спадающими до пояса, и огромными темнымиглазами. Рот… чувственный рот с пухлыми губами, открывающий белоснежные зубы,от блеска которых Фредерик чуть не ослеп. Как она была красива! Он подумал, чтоэта женщина могла дать повод для разговоров! В то же время ему показалось, чтоон где-то видел ее, был знаком с ней. Однако, не желая выглядеть идиотом, как втот раз, когда спросил об этом Анни, он предпочел ожидать естественного развитиясобытий.

Глория приблизилась, тепло улыбаясь, и провела своимидлинными, чувственными пальцами по его щеке.

– Как поживает сегодня наш дорогой? Анни сказала мне, что тыхорошенький, любезный и послушный, все как я люблю!

– Сп… Спасибо, хорошо.

– Ты увидишь, Глория займется тобой этим утром. У нас многовремени, чтобы познакомиться, до того как я передам тебя на попечение своейколлеги. Такова жизнь! Анни вернется в конце дня. По крайней мере, у меня будетшанс уложить тебя и присмотреть за тобой, пока ты спишь. Настоящий ангел! Япоэтому предложу тебе то, что обычно не входит в наши обязанности. Мы можемсделать исключение, потому что нам нравится доктор, который тобой занимается, ипотому, что ты сам просто прелесть. Нужно хорошо ухаживать за любимымипациентами! Так… я помогу тебе привести себя в порядок, побриться и помыться.Но сначала ты должен поесть. Иначе ты не вылечишься! Давай-ка, ешь!

Невероятно, Фредерик не решился перечить этой женщине, такойже красивой, как и властной. Чувствуя себя школьником, он съел уже холодныехлопья, которые она подносила маленькими порциями ко рту. Она могла бызаставить проглотить все, что угодно! Всякий раз, когда он прикрывал губы, вовремя проглатывая хлопья, она вытирала ему рот своим тонким пальцем, чуть задерживаясь,чтобы сделать это деликатно. Ее кожа была свежей и нежной, почти ощутимойчувствительности. Один палец чего стоил! Как хороший мальчик, Фредерик выпилстакан сока, уже теплого, который она поднесла ему, и допил безвкусный кофе.Довольная, Глория убрала поднос и вернулась через несколько минут с большимпакетом.

– Так, у нас есть все, чтобы привести тебя в порядок. У менямного времени, ты сегодня мой последний пациент! Доволен?

– Это что…

– Нет, нет! Никаких возражений! Возможно, ты смущаешься?Судя по тому, что сказала Анни, у тебя нет на это причин, наоборот! Более того,я очень ловко обращаюсь с бритвой и очень профессиональна; я вижу столькообнаженных мужчин каждый день… и я обещаю, что буду осторожна.

Не зная что сказать, Фредерик позволил ей делать все по ееусмотрению. Он на минутку заколебался, когда Глория отошла к двери, что-тошепотом сказала медсестре и закрыла дверь.

– Наконец-то мы одни…

Она подошла к кровати и достала необходимые принадлежности.Она нанесла на его лицо благоухающую пену.

– Тебе не кажется, что здесь слишком жарко?

Фредерик не был согласен, но не стал произносить этоговслух. Глория расстегнула первые две пуговицы халата, словно для того, чтобы еежертва могла полюбоваться великолепным белоснежным бюстгальтером, такконтрастирующим с темной кожей. Маленький золотой крестик украшал шею красавицыи привлек взгляд Фредерика. Он смотрел, как тот покачивается в ложбинкероскошных грудей, и жаждал оказаться на его месте.