– Может быть, все-таки скажешь, в чем дело? – наконец не выдержал Эдриан.

– На прошлой неделе получил опыт работы.

– Знаю. Мама сказала, что ты устроился в одну из компаний отчима. Жалко, что я не знал. Подыскал бы что-нибудь у нас. У меня свои предпочтения.

– Я сказал, что лучше пойду к тебе, чем к Доминику. Но мама не захотела.

– А мне почему-то казалось, что вы с ним неплохо ладите, – заметил Эдриан, стараясь подавить возникшую после этого заявления улыбку.

– Да, да.

– Давай дальше. Опыт работы. Что произошло?

– Ну, занимался всякой мелочью: сортировал и пересылал письма, сообщения и все такое. Одним словом, разбирал почту, ничего серьезного.

– Понятно. Звучит вполне нормально.

– Ага.

Эдриан отхлебнул кофе. Он всегда чувствовал, когда кто-то ходил вокруг да около, но не хотел мешать Тому собраться с мыслями. Иногда надо позволить человеку подойти к теме издалека. Но мальчик внезапно умолк и повернулся к окну, с интересом наблюдая, как подъезжают и уезжают машины.

– Продолжай.

– Ну вот. Значит, я разбирал всякую ерунду, а потом кое-куда заглянул. И теперь думаю, что, может быть, Доминик занимается чем-то сомнительным.

– В каком смысле? – Эдриан наклонился. Это был первый случай, когда Том отозвался об отчиме тоном, далеким от мессианского поклонения. В глубине души Эдриан ощутил вполне оправданную радость.

– Думаю, завел роман или что-то вроде этого. Уезжает на выходные. Почти не бывает дома. Я посмотрел его расходы: они безумные, пап, и совсем не совпадают с тем, что он говорит маме.

– Доминик знает, что ты это сделал? Маме ты рассказал?

– Нет, не смог.

– Честное слово, понятия не имею, как реагировать. Ты уверен?

– Полагаю, да. – Том сунул руку в сумку, достал толстую, полную бумаг папку и положил на стол. – Вот. Снял копии.

Эдриан глубоко вздохнул.

– Том, что мне со всем этим делать? Если вдруг окажется, что ты прав, мама сойдет с ума.

– Знаю, что вы с ней ненавидите друг друга, но подлого обмана она не заслужила. Мама – неплохой человек.

– Во-первых, мы вовсе не ненавидим друг друга. Ничего подобного. Просто у нас сложные отношения, вот и все. – Эдриан не мог сказать сыну, что вся ненависть бывшей жены в его адрес вполне заслужена. Когда оказалось, что Андреа беременна, он еще даже не дорос до того возраста, когда разрешается покупать алкоголь. Был совершенно не готов к отцовству и, в то время как Андреа с самого начала отнеслась к ситуации серьезно, сорвался с катушек и бросился во все тяжкие – пока не поступил на службу в полицию.

– Может быть, просмотришь эти документы? – Том снова принялся нервно грызть ногти. – Пожалуйста, пап!

– Вряд ли следует это делать. Если мама узнает…

– Я подчеркнул все расчеты, где концы с концами не сходятся. Знаю, что склонность к математике досталась мне от мамы, но, может быть, все-таки проверишь и скажешь свое мнение?

– Спасибо за доверие. – Эдриан взял папку и бегло пролистал. Под каждой записью о расходах в выходные Том написал, что, по словам отчима, тот делал в эти дни. – У тебя хорошая память.

– По большей части поездки совпадают с моими матчами по регби. Больше половины дат не помню, но потраченные им деньги его выдают. – Том взял у отца один лист. – Вот, смотри. В эти выходные у него был день рождения, и он сказал маме, что обязательно должен лететь в Нью-Йорк и отказаться не может, а все счета оплачены в Эдинбурге. Не сходится.

– Понятно. Послушай: попрошу взглянуть того, кто по-настоящему разбирается в финансовых и прочих запутанных схемах. Ты правильно сделал, что показал мне. А теперь, – он взял меню, – давай что-нибудь закажем.

Эдриан положил папку на диван и подозвал официантку. Том еще ни разу ни о чем его не просил, так что отказать было невозможно. Но если Андреа узнает, что он помог сыну проверить дела Доминика, расплата окажется жестокой. Однако осталось недолго ждать того времени, когда Том сможет сам определять, с кем из родителей хочет проводить время, а потому Эдриан решил, что стоит рискнуть. Хотя в последние месяцы Андреа вела себя разумно, доверия по-прежнему не внушала. Давно известно, что любая мелочь способна нарушить хрупкое равновесие. Поэтому если таким способом удастся укрепить отношения с сыном, то следует постараться и добиться успеха.

Сейчас

Почта упала на коврик у входной двери в тот самый момент, когда Бет Акерман спускалась по лестнице с дочерью Кассандрой на руках. Девочка стала тяжелой – почти вчетверо тяжелее, чем при рождении. Зазвонил телефон. Бет пристроила девочку на плечо и неловко сняла трубку. Став мамой, она быстро поняла: чтобы все успеть, хорошо бы иметь шесть пар рук.

– Алло, – произнесла Бет, в глубине души надеясь, что сейчас кто-нибудь предложит прийти и хотя бы на короткое время освободить от тягот материнства.

– Доктор Акерман дома?

– Одну минутку, пожалуйста. – Она прикрыла микрофон, приложив его к свободному плечу, повернулась к лестнице и позвала: – Джереми! Телефон!

Шлепая по ступенькам, муж спустился, отдал Бет пару запонок, поднял руку и только после этого забрал у нее трубку. Кассандра уснула, поэтому Бет положила ее в хранившуюся возле лестницы автомобильную люльку.

– В чем дело? – недовольно осведомился Джереми. – Да, сейчас выезжаю.

Бет вставила запонку в манжету и улыбнулась. Муж поцеловал в щеку, но уже в следующую секунду лицо снова приняло сердитое выражение. Разговаривая с ассистенткой, Джереми всегда выглядел раздраженным: та звонила по пустякам, а он отвечал почти грубо. Бет услышала взволнованный голос что-то торопливо объяснявшей девушки, потом раздался гудок, и Джереми повесил трубку.

– Проблемы? – осведомилась Бет.

– Ничего серьезного. В хирургическое отделение доставили не те материалы, которые заказывали, а разбираться должен я. Чертовы идиоты.

– Будешь завтракать?

– Нет. Пожалуй, поеду. – Он снова поцеловал, взял пиджак и направился к выходу. А она осталась с ребенком одна.

Дверь хлопнула. Кассандра проснулась и заплакала. «Дыши глубже», – напомнила себе Бет, вынимая полуторагодовалую малышку из люльки и прижимая к груди. Посмотрела на часы: до патронажного осмотра осталось двадцать минут. Наверное, снова придется обойтись без душа. Ничего не поделаешь: когда растишь ребенка, о себе следует думать в последнюю очередь. Во всяком случае, так пишут в умных книгах. Бет с улыбкой посмотрела на дочку: долго мечтала о ребенке, и вот, наконец, появилась она. Кассандра продолжала кричать.

– А как складываются отношения с мужем, миссис Акерман? – поинтересовалась патронажная сестра.