Хью сухо произнес:

— Это прекрасно, когда у вас есть выбор.

— У всех есть выбор.

Он взглянул на Милли.

— Завтра вы можете кого-нибудь встретить и безумно влюбиться, но выбор остается за вами, спать вам с ним или нет.

Милли была смущена, она произнесла осторожно:

— Да-а...

Боже, он догадался? Он знает, что ужасно ей нравится?

— Я хочу сказать, что вам повезло, вот и все. — Хью передернул плечами и отбросил ногой комок водорослей. — Вы способны ощущать притяжение. Опять влюбляться, если того пожелаете. Потому что я не представляю, что это может снова произойти со мной. — Он остановился, его темные глаза мерцали. — И мне даже этого не хочется.

Милли не знала, как на это реагировать. Не находить подходящих слов было для нее нетипично, но ее ужасала перспектива выступить с чем-то безнадежно фривольным, или обидным, или совсем глупым.

Наконец она произнесла:

— Не всегда будет так. Прошло только восемь месяцев. Однажды вы кого-нибудь встретите.

Клише, клише, клише.

— Поймите, я не хочу встретить еще кого-то. — Маленький краб выскочил из-под скалы, когда Хью наклонился, чтобы набрать еще плоских камешков. Он бросал их быстро, один за другим в бьющиеся волны.

— Да, но...

— Никаких «но». Я так решил. Потому что я знаю, я совершенно точно знаю, что не хочу снова пройти через этот ужас. Я любил свою жену, — сказал он просто, — и она умерла. Что, если я встречу кого-нибудь через пару лет? Кто может поручиться, что она тоже не умрет? Это может случиться. В любое мгновение, в любой день, без всякого предупреждения, это может опять произойти. — Он тряхнул головой. — Мне это не нужно. Не хочу рисковать. Лучше останусь одиноким и ни с кем не связанным.

Милли было трудно это принять.

— Но люди становятся вдовцами и снова женятся! Иногда это происходит два, три раза, но они все равно не отчаиваются.

— Пусть, если они этого хотят, — сухо заметил Хью. — А я не хочу.

К ним по пляжу приближалась пара. Милли отбросила волосы с глаз и посмотрела на влюбленных. Рука мужчины лежала на плече девушки, как бы защищая ее, а она обнимала его за талию. Они шагали в ногу. Мужчина засмеялся чему-то, сказанному его подругой, а потом поцеловал ее в лоб.

— Что вы при этом чувствуете? — спросила Милли. — Когда смотрите на эту парочку? Вы им не завидуете?

Хью засунул руки в карманы джинсов.

— Нет. Мне их жаль. Потому что завтра один из них может умереть.

— Нельзя жить, рассуждая так!

— Нельзя? Но вы не прошли через это. Вы понятия не имеете, что я чувствую. — Хью сделал паузу, прищурился, глядя на море, и сказал: — Давайте я расскажу вам о том, что происходит со мной три или четыре раза в неделю. Я сплю в своей постели, когда раздается телефонный звонок, который меня будит. Я протягиваю руку, беру трубку, говорю «алло». И слышу голос Луизы, она называет меня по имени, и я не могу поверить, потому что это значит, что произошла ужасная ошибка — Луиза не погибла, она жива, и я так счастлив...

Хью резко остановился. Через мгновение он произнес:

— И тогда я действительно просыпаюсь.

Милли заморгала и провела ладонью по глазам: какой стыд — Хью потерял жену, а плакала она. Она покачала головой.

— Боже, мне так жаль.

— Не могу ничего сделать, чтобы этот сон не повторялся, — объяснил Хью. — Чувствовать себя таким счастливым, затем просыпаться и падать обратно на землю... Не могу даже описать, что я ощущаю.

— Ужасно, — прошептала Милли, чувствуя, что ситуация безнадежна.

— Конечно, не слишком радостно. — Пожалев ее, Хью согласно кивнул. Его быстрая, вежливая улыбка не коснулась его глаз. — Дело в том, что нельзя контролировать сны. Я так хочу, чтобы этот сон не повторялся. — Он опять остановился, затем послал еще один камень по волнам. — Но боюсь, это никогда не прекратится.

— Ммм, лакомый кусочек, — облизнулась Эстер, которая из-за занавесок своей спальни наблюдала, как Хью подвез Милли к дому. — И машина отличная. Но ты его не поцеловала! Что с тобой такое, подруга?

На дворе двадцать первый век, и Милли с трудом верилось, что Эстер все еще использовала такие слова, как «лакомый». Честное слово, скоро она будет выражаться так: «прикольный и клевый пижон».

— Это было не свидание, — устало напомнила ей Милли. — И я не собиралась его целовать. — Ее даже передернуло от этой мысли; Хью Эмерсон был так от нее далек, как только можно вообразить. — Ты что, забыла? У него недавно умерла жена.

Эстер сделала круглые глаза.

— Я не имела в виду страстный поцелуй — не обязательно набрасываться на него и засовывать язык ему в рот! Слегка чмокнуть в щеку — вот о чем я говорила. Нечто успокаивающее. Хотя бы из вежливости.

— Мы даже рукопожатием не обменялись. Сказали «до свидания», и все.

Милли сделала непроницаемое лицо; по правде говоря, она и сама не знала, как ей прощаться с Хью Эмерсоном. После замечательного времени, проведенного вместе, их прощание в конце вечера было несколько неуклюжим. Она задавала себе вопрос, не жалеет ли он уже, что так много рассказал ей о себе.

— Когда вы снова встречаетесь?

— Это было не свидание, зануда! Мы не договаривались о встрече. Он просто уехал.

Эстер расположилась на диване в футболке-ночнушке и стала переключать телевизионные каналы в поисках классных мужчин.

И даже... фу... лакомых.

В конце концов, ей пришлось довольствоваться Гари Роудзом.

— Видно, ты провела веселый вечерок. Должно быть, было до смерти скучно.

— Мне не было скучно. — Милли инстинктивно защищала Хью Эмерсона.

— Подстригись! — закричала Эстер Гари Роудзу на экране. — И хватит выпендриваться, как будто ты такой крутой. — Повернув голову к Милли, она добавила через плечо: — Вообще-то остается вопрос.

Милли была занята — она открывала жестяную банку с печеньем.

— Какой вопрос?

— Откуда мы знаем, что его жена действительно умерла?

— Она умерла, я знаю, умерла, — вздохнула Милли.

— Все равно ты слишком доверчива. Другим приходится сомневаться вместо тебя. Ты, — Эстер указывала пальцем на экран телевизора, — считаешь, что Гари Роудз не может не смахивать на заросший палисадник, потому что его волосы растут так естественным образом.

— Она погибла во время верховой прогулки, — оборонительно заявила Милли.

Эстер многозначительно подняла брови.

— Правда? Или он ее убил?

— Ладно, может, он ее убил. И этот разговор — полное безумие, — заметила Милли, — потому что я не думаю, что увижу его снова.