На следующее утро, перенеся Бруно в кресло, я сразу же вернулся в деревню и попросил у Биччи машину.

Утром у меня не было никаких дел на вилле, и мне захотелось бросить все, уехать и выпить в компании каких-нибудь людей. Надо было отвлечься. Даже компания Джузеппе сейчас подошла бы мне – это все же лучше, чем оставаться наедине с собственными мыслями. То, что Лаура поселила Беллини в комнатах над ангаром сразу же после моего отъезда, вызвало во мне отвращение. Я пытался убедить себя, что Лаура мне безразлична, но я думал о ней, не мог не думать.

Биччи указал на старенький “фиат”:

– Берите ее. Заплатите только за бензин. За прокат машины я с вас ничего не возьму.

Поблагодарив Биччи, я подогнал машину к колонке. Когда Биччи заполнял бак, мимо промчалась “альфа-ромео” Лауры. Она, увидев меня, резко затормозила и помахала рукой.

Я подошел к ней.

– Дэвид, я должна отдать тебе твою зарплату. Ее глаза блестели, но лицо было бледным.

– Я еще не отработал и недели.

– Получи их вперед, а то потом я забуду. – Она достала кошелек и отсчитала семь тысячных банкнотов. – Ты куда-то собрался ехать?

– В Милан.

– Садись, поедем вместе в моей машине, я тоже еду в Милан.

– Я не знаю, когда буду возвращаться, – сказал я, стараясь не встречаться взглядом с Лаурой. – Лучше я поеду на своей машине.

Она же смотрела на меня в упор.

– Ну что же, как хочешь. Извини, мы не виделись два дня. Приехали мои друзья, остановились в Реджине. Скучная компания, но надо. Ты удобно устроился на новом месте?

– Да.

– Ну, до встречи! Я должна спешить. Хотела прийти к тебе сегодня, но вечером должна опять отправиться в Стрезу. Давай встретимся завтра вечером в комнатах над ангаром. Договорились!

– Если ко мне вечером не приедет Джузеппе, – солгал я. – Он никогда не видел Лаго и просил показать озеро.

– Ты не можешь отказаться?

– Постараюсь.

– Я так хотела видеть тебя сегодня вечером, Дэвид, – улыбнулась Лаура. – Ну, пока.

Я стоял и смотрел вслед “альфа-ромео”, мелькавшей на извилистой дороге, пока она не исчезла из виду, а потом сел в “фиат”.

Я решил, что если отправлюсь в Сесто-Календо, то вряд ли успею вернуться в воскресенье!

Проезжая по оживленной Корсо-Маджента к собору, я вдруг увидел Симону, махавшую мне рукой.

С большим трудом, осыпаемый проклятиями водителей, я подъехал к тротуару.

За стеклом машины появилось смуглое оживленное личико Симоны.

– А я сначала глазам своим не поверила, что это вы, синьор Дэвид, – сказала она. – Не подвезете меня?

– Конечно. – Я открыл дверцу. – Куда прикажете, синьора?

– Хочу прогуляться перед работой, – сказала она, забираясь в машину. – У меня полчаса свободного времени! У вас найдется полчаса?

– Мне как раз нечего делать, я приехал повидать Джузеппе.

– К этой старой развалине?! От него одни хлопоты! Поедемте в парк, посидим, поболтаем!

– Хорошая идея. – Я повернул налево, направляясь к Пьяцца Кастелло. – Как поживает Торрчи?

– У него все в порядке, – сказала она, скорчив гримаску. – У него всегда все в порядке. Я не видела вас с того дня, когда вы были у нас. Вы прячетесь от друзей?

– Я работаю на Лаго-Маджоре. Во вторник мне надо быть на работе.

– А потом вы опять надолго уедете?

– Нет, останусь в Милане.

– А я думала, вы сразу же уедете, как только получите свои бумаги.

Я недоуменно посмотрел на Симону:

– Какие бумаги?

– Да вы не волнуйтесь. Я знаю вашу проблему. Торрчи сказал, что вам нужен паспорт. Я никому не скажу об этом.

– Я просил Торрчи достать мне паспорт. И он говорил, что мог бы достать паспорт. Но цена оказалась слишком высокой, у меня нет таких денег.

– Ни у кого сегодня нет денег, – мрачно изрекла Симона. – Торрчи отказался купить мне шляпку.

Я снизил скорость, мы въезжали в парк, и я остановился напротив входа в Кастелло-Сфорца.

– Не угостите меня сигаретой? Хочется курить, – сказала Симона. Вытянула ноги, продемонстрировав мне прекрасной формы колени. – Торрчи сказал вам, что я снова работаю.

Я подал Симоне сигарету.

– Да, он сказал, что вас пригласили позировать. Симона кивнула:

– Она вообще-то старая дура и совсем не умеет рисовать, но хорошо платит. Я даже открыла в банке счет, откладываю на старость.

– Это хорошо.

Она помолчала, а потом, искоса взглянув на меня, спросила:

– Сколько Торрчи заплатил вам за бриллиантовую брошь?

– А я возвратил ее синьоре.

Она недоверчиво покачала головой:

– Скажите, обещаю, я не проговорюсь Торрчи, мне очень хочется знать. За это я позволю вам поцеловать меня, но только скажите, сколько он вам заплатил.

– Симона, вы прелесть. – Я не мог удержаться от улыбки. – Но я в самом деле не продал брошь Торрчи.

Она нахмурилась:

– Я очень хорошо целуюсь. Я знаю, как угодить мужчинам. Так сколько он вам заплатил?

– Симона, повторяю, я ее не продавал! Я отдал брошь синьоре, и давайте перестанем говорить на эту тему.

– Почему вы хотите меня обмануть? – рассердилась Симона. – Брошь у него! Я ее видела, хотя Торрчи и прячет ее от меня. Мне только хочется знать, сколько он вам заплатил.

– Что вы говорите? – удивился я и внимательно посмотрел на Симону, насколько она серьезна. – У Торрчи именно эта брошь?

– Я видела, как он рассматривал ее, когда думал, что я сплю.

– Это, должно быть, другая брошь, Симона. Симона разозлилась:

– Нет, именно та самая. Когда он ушел, я обшарила всю квартиру и нашла ее. Та самая. Так за сколько вы ее продали?

Я покачал головой:

– Нет, я не продавал брошь Торрчи, я уже говорил вам об этом.

Глаза Симоны загорелись злым огоньком. Она, ничуть не стесняясь, сунула руку под блузку и почесала под мышкой.

– Это брошь синьоры, которая ездит на “альфа-ромео”?

– Да, а что?

– Тогда она сама продала ее. Я шла к Торрчи, а от нашего дома отъехала машина. За рулем сидела женщина. Женщина за рулем такой шикарной машины. Не часто такое встретишь.

– Вы не вспомните, когда это было? Размышляя, Симона наморщила лоб:

– В прошлый вторник после обеда. Так… Я заходил к Торрчи на следующий вечер, а спустя несколько часов Лаура рассказала мне о странных условиях завещания Бруно. Я сопоставил факты и понял, что Лаура решила продать брошь и этим подкупила Торрчи. Он назвал ей цену за паспорт. Лаура решила соблазнить меня именно этой суммой и тем самым толкнуть на преступление.