Свет на станции на миг погас. Затем вспыхнул, когда система переключилась на аккумуляторы. Тристин сообразил, что веера все еще не защищены, и оставил их открытыми. Сейчас ему понадобится вся энергия, какая доступна. Закрывая системы, не относящиеся к обороне, он произвел новый залп ракет и следом отправил порцию разрывных. Шипения вентиляторов стало неслышно. Пыль и обломки пластика сыпались на Десолла с потолка и, вероятно, много куда и откуда еще, аммиачно-сорняковый дух усилился.

Вш-шисть! Он чихнул. Одинокая ракета полыхнула, врезаясь в косогор, меж тем как Десолл потирал нос. Левый танк нырнул в ракетный кратер. Пыль поднималась все выше, водитель пытался вытащить машину из воронки. Тристин позволил себе натянутую улыбку, следя, как дым повалил из почти призрачного танка. Пески Мары и нетерпение танкиста могли перегреть танковые системы. И перегрели.

Трам! Тристин проверил состояние. И пожалел об этом. Осталось менее дюжины ракет и, возможно, двадцать процентов запаса разрывных. Уж конечно, он не сможет прямо сейчас запросить, а тем более, получить боеприпасы. Но нужно было остановить треклятый танк, или от станции ничего не останется. Еще две ракетки взорвались в песке перед последним танком. Скоро он окажется слишком близко для ракет. Трам!

Остался один танк, аммиачный дух усилился, число янтарных и алых предупреждающих огней стало слишком большим, чтобы считать потери. Новая проверка выявила, что разрывных осталось десять процентов, а ракет — девять штук. Так где же ревячьи солдаты? Ведь кто-то из них рядом. Где-то тут.

Новый снаряд, выпущенный единственным действующим танком, потряс станцию. Пошло трещинами оконное бронестекло. Очевидно, из-за того, что стена прогнулась под ударами танковых орудий. Мини-танковых, если точнее.

Тристин следил за оставшейся на ходу машиной, которая внезапно повернула и подалась обратно к пустошам. Десолл кивнул. Того, что осталось от боеприпасов, явно недостаточно для солдат, которые вскоре нагрянут.

Станция закачалась, и Тристин облизнул губы. Последний танк расположился за гребнем холма и принялся выпускать снаряды понизу во внешние стены. Камеры сгорания превратились в клочья пластика, гнутый металл и расплескавшийся органонутриент. Трам! Трам!

АВАРИЯ В СИСТЕМЕ ВОЗДУХООБЕСПЕЧЕНИЯ!

Дыр в нижних уровнях хватало, и последние остатки пригодного для дыхания воздуха быстро улетучивались. Тристин воткнул внешнюю трубку скафандра в гнездо у кресла. Он не хотел использовать запас воздуха в скафандре раньше, чем волей-неволей придется, и не хотел пока оставлять центр управления. Решил еще разок-другой стрельнуть по ревякам. Броня станции выдержит еще несколько прямых попаданий из орудия танка. Десолл затолкал консольную приставку в рукав скафандра, иначе как только он завинтит шлем, без усилителя заметно потеряет в скорости.

Новые пары аммиака вплыли в комнату. Тристин завинтил шлем. Экранные образы отдавали почему-то металлом. Только так он мог бы описать новое ощущение. Теперь он угадывал мерцающие силуэты ревяк в скафандрах, покидающих укрытие за Периметром. Похоже, они знали, что командный центр рушится под непрерывными ударами этого чертова последнего танка. Трам! Трам!

Да сколько же снарядов в запасе у такой малютки? Тристин вновь облизал губы и выждал, проверяя, что там с пострадавшими танками. Оба увязли, примерно по ствол, в рыхлой алой почве. Мельтешащие образы в скафандрах, отрядов эдак восемь, лились по косогору к безжизненной на вид станции, меж тем как новые снаряды сокрушали остатки ее брони. Тристин вынудил себя ждать, и не поколебался, даже обнаружив пожар в камерах сгорания, надеясь, что удастся продержаться еще немного. Выстрелив в последний раз, парящий танк широко развернулся и двинулся к южной стене станции. Тристин понял, к чему это. Танк сейчас примется стрелять, чтобы прорваться через броню над транспортными воротами.

Десолл ждал, прикидывая, где встанет танк, и наводя на новую цель ракеты. Ревяки подбирались все ближе к станции. Кажется, танк развернулся и сосредоточился на воротах. Тристин сфокусировал визуальный экран на танке, и ему показалось, будто он глядит прямехонько в темное дуло. Снаряды били по бронещитам больших ворот. Если бы ремонтная панель оставалась подключенной, она сплошь полыхала бы красным, как знал Тристин.

Снаряды лупили по броне транспортных ворот, пробивая брешь в композите и металле. Десолл выпалил последней порцией разрывных, скосив ими кто знает сколько ревяк, скорее смутно улавливая, нежели видя воочию, как тела падают на алый прах, в который превратили почву бесчисленные взрывы. Спохватившись, он запустил противоскафандровые бомбошки. Они достанут еще нескольких врагов. Если повезет.

Все девять ракет одна за другой ухнули прямехонько перед танком. Тристин рассчитывал, что водитель подаст танк вперед, уступив ярости, и не ошибся: машина кувыркнулась в яму.

Не дожидаясь возможности полюбоваться итогами, ибо со столь малой энергией и полностью иссякшими боеприпасами Тристин ничего больше не мог сделать из своего командного центра, Десолл отсоединился от системы и рванул к шкафчику, откуда выхватил автомат и сумку с обоймами. Он взвел рефлексы на один градус и поспешил вниз по лестнице.

Пыль, сажа и жара царили на нижнем уровне. Жару Тристин ощущал даже через тяжелую броню. Он направился к шлюзу гаража, жара убывала по мере удаления от пылающих камер сгорания. Он медленно приоткрыл дверцу гаража. Бабах!

Пуля отскочила, отколов кусочки от внешней двери, где металлические зазубрины окаймляли грубую дыру в форме ромба. Осколки композита образовали низкий вал, точнее, несколько валов. Или их лучше назвать кучами?

Тристин бросился вперед и нырнул за самую крупную кучу, надеясь, что не повредил ничего важного в скафандре. Считалось, что тот крепок, но то же касалось и разбитого снарядами композита. Тристин вгляделся через шлем и узкую щель меж двух осколков композитной брони в нечеткие образы. Один ревяка присел на восточном углу станции. Несколько, похоже, стреляли оттуда, где умолк, угодив в ловушку, последний танк.

Бабах! Тристин ждал с табельным автоматом наготове. Ждал и ждал. Наконец ближний ревяка выглянул из-за угла. Тристин по-прежнему ждал. Ревяка приподнял голову. Ненамного, но достаточно. Тристин пальнул. Единственным выстрелом разорвало соединение между шеей и грудью. Ревяка рухнул лицом вперед.

— Чертовски удачный выстрел, — пробубнил Тристин себе под нос, вновь уступая необходимости ждать, проверяя запас в скафандре. У кого раньше кончится воздух? В скафандрах ревяк применяется концентратор и вспомогательная система, но он понятия не имел, когда они в последний раз подзаправились.

Бабах! Бабах! Пули отскакивали от стен гаража. Стрелков снаружи не меньше дюжины. Тристин проверил обоймы. Пока что боеприпасов больше чем достаточно. Он выпустил две очереди по призракам вокруг последнего подбитого танка. Призраки рассеялись или зарылись глубже в песок. Еще один, пошатываясь точно пьяный, явился из-за угла станции. Проблемы с маской или нехватка кислорода, как подумал Тристин. Или бомбошкой погладило. Тристин уложил его единственным выстрелом. Затем стал ждать, следя, как еще один рысит по пыли. У ревяк на исходе воздух, и они намерены украдкой обойти его, дабы атаковать с двух сторон, а, возможно, еще и из-за танка. Дрянной план, но не больно-то велик у них выбор, если воздух подходит к концу. Тристин нахмурился. А нет ли у него гранат? Или еще чего такого? Это сделало бы положение менее отчаянным. Он ждал, все еще наблюдая, меж тем как Парвати подбиралась к горизонту, и диск солнца делался все красней и красней. Тристину не нравилось его убогое укрытие, но если он отступит в гараж, то перестанет видеть противников, и тогда его запросто загонят в угол. И он лежал на месте с оружием наготове.