— Так! — Я отодвигаю его от себя и перевожу взгляд с одного лица на другое. — Когда и где вы познакомились?

Они начинают перебивать друг друга, и я ничего не могу разобрать.

— Колобок, посмотри на нее и на меня… Я только обдолбанный бы с ней замутил…

— Я тебе обо всех своих парнях рассказываю. Он гонит! И корону бы ему лопатой поправить!

— Стоп! — рявкаю. — Давайте я! Дем, это моя лучшая подруга Лана. Лан, это Демьян, мой сосед.

— Ну это имечко уже ближе к правде, — острит она, разглядывая свой маникюр. — Хотя я совру, если скажу, что ваше соседство меня не удивило. Я так и в церковь начну ходить. Чего молчишь, Прокопий? Язык проглотил?

— Про… Прокопий? — заикаюсь я.

— Да бли-и-ин… — Демьян поднимает лицо к потолку и сует руки в карманы джинсов.

— Да расслабь булки, красавчик. Не было у нас с тобой ничо. Иначе ты бы не забыл. — Ланка берет с дивана свою сумочку и достает из нее пачку сигарет и зажигалку. — За это надо покурить. Я выйду на балкон минут на пять. А вы тут пока мои сережки обсудите. — Она указывает на свое ухо. — Одну из которых ты, разиня, посеяла второго августа в номере «тринадцать» отеля «Лагуна» недалеко от бара «Альбатрос», откуда ушла в обнимку с кареглазым брюнетом, — четко выговаривает она каждое слово. — Вот и встретились. Чучела, — хмыкает она и, выйдя на балкон, плотно закрывает за собой дверь.

В комнате воцаряется оглушительная тишина.

Стефа

Я никогда не была сторонницей отвязных вечеринок, где под воздействием чудодейственных эликсиров вполне приличные в обычной жизни люди превращаются в странных существ. Но никогда не говори никогда. В тот вечер я понеслась во все тяжкие. Спасибо Виталику и его ненаглядной крале. Я-то, дубина, верила, что он на работе зашивается, поэтому меня как женщину не воспринимает. А он эту губошлепку обслуживал Виталием младшим! Чтоб он отсох у него и до конца дней дарил самые незабываемые ощущения при мочеиспускании!

Маленькое черное платье, туфли на каблуке, яркий макияж, агрессивный маникюр и пышные локоны, струящиеся по плечам, — и вот она я, охотница за приключениями на задницу в кружевных трусиках. Эротичное белье для большей уверенности в себе, как в хищнице. По крайней мере, со слов Ланки, по-дружески одолжившей мне свои золотые сережки, на случай, если встречусь с Виталиком.

— Пусть думает, что новый бойфренд уже палку кинул.

Меня раздавливало чувство растоптанности, а подруга не только утерла мне слезы, но и заставила поверить в свою важность. Она убедила меня, что я могу позволить себе все. Это мой день. Мой вечер. Мой шанс перечеркнуть прошлое и с высоко поднятой головой начать жизнь сначала.

В общем, я позволила себе два бокала вина дома. Или три-четыре, уже не вспомню. Потом коктейль в шумном баре «Альбатрос» недалеко от Ланкиного дома, другой коктейль, третий, и остановить меня уже не представлялось возможным. В принципе, Ланка и не пыталась. Она у меня очень милая и терпеливая подруга. Слушала мой бред, а я по сто раз повторяла одно и то же, жаловалась на Виталика, отключив тормоза и преувеличивая его недостатки, выла, что не знаю, как жить дальше, удаляла его фотографии с мобильника и колотила себя в грудь, что у меня еще все впереди.

— Я ради него на долбаные курсы по стриппластике записалась… Хотела удивить его, порадовать…

— Порадуешь кого-нибудь другого.

Ланка весь вечер взглядом сортировала посетителей мужского пола. Слишком взрослый. Женатый. Скучный. Прыщавый. Подозрительный. Нищий. Кто бы к нам ни прилип, отшивала в два счета. Она была тверда в своей позиции, что лучшее лекарство от депрессии из-за измены — мимолетные интрижки. Без секса, чтобы букет не отхватить. Выпивка, флирт, танцы, можно поцелуи и обмен номерами. А мне, если честно, мужиков вообще видеть не хотелось. Смотрела на них и думала: сплошной Виталик. Сколько из них тут притворяется свободными?

— Вон те, — наконец сделала Ланка свой выбор два часа спустя и поправила бюст. — Как сиськи?

У меня перед глазами расплывалось, потому что была уже в зюзю, а ее интересовало, как она выглядит. Я даже как следует ту троицу не разглядела, на которую она кивнула. Ну парни. Ну молодые. Ну веселые. Ну при деньгах.

Не дав мне допить очередной коктейль, Ланка потянула меня на танцпол. Да поближе к вип-зоне, где троица устроилась на кожаных диванах перед столиком.

— Блондинчик мой, — застолбила она, сообщив мне эту крайне важную информацию на ухо. — Бери себе рыжего или кареглазика.

Я лишь мотнула головой от ее подхода к выбору парней. Будто последние три пары хороших носков на рынке, остальные — одноразовый китайский ширпотреб. Ланка уже задрыгалась в танце, когда я соизволила вглядеться в троицу. Блондинистый подбивал клинья к официантке с блокнотиком в руках, но увидев Ланку, переключил все внимание на нее. Толкнув меня плечом, она подмигнула и пустилась в завоевательный пляс, тряся всеми своими достоинствами.

Решив все-таки взять с нее пример, чтобы не прокиснуть к концу вечера и не утонуть в слезах, я тоже начала двигаться в такт музыки. Неуверенно, скованно, коряво. А когда влитый в меня алкоголь щелкнул в голове и всю пьяную толпу заволокло туманом, я вдруг вообразила себя суперпрофи. Душа стала рваться в танец. Я больше не стеснялась, практикуя те эффектные позы и движения, что успела изучить на курсах. На шпагат, конечно, не села, но рыжего заинтересовала. Уже под следующий музыкальный трек он терся рядом, как бы невзначай задевая меня выпирающей ширинкой. А Ланка висла на шее вообще какого-то левого типа. Блондинчика подцепить так и не вышло. Он вообще куда-то слился. Зато меня угораздило словить внимание сразу двоих. Потому что развалившийся на диване брюнет в белой рубашке, дорогом темном костюме и лакированных туфлях тоже пялился на меня, поддымливая сигаретой.

Надо отдать Ланке должное, приятно, черт возьми, быть привлекательной и знать, что ты нравишься мужчинам! Рыжий еще явно при маме жил. Мой ровесник, если не моложе. И в глазах — полнейший тупизм. А вот от того, что был скрыт в полумраке вип-зоны, тянуло не только финансовой стабильностью, но и опытностью. Он не мчался клеить телок. Знал себе цену. Выжидал, пока сами приклеятся. Значит, более годный товар.

Ланка, заметив, что рыжий уже лезет ко мне с поцелуями, своими наглыми ручищами лапая мою задницу, отреагировала стремительно. Оттолкнув пригоревшего к ней парня, бросилась ко мне и, схватив за руку, со всей дури дернула на себя. Подвернув ногу, я только и успела, что замахать руками в свободном падении. Но грохнулась не на пол, а в крепкие объятия того самого красавчика-брюнета…

Демьян

— Ну ты и загнул, — изрек Арс, косясь на моего папашу. Даже его раскочегарил всученный мне подарок.

Тот взглянул на него, как на собачье дерьмо, прилипшее к подошве его итальянских лоферов: с привычным ему презрением. Люди — шлак для моего отца. В том числе, и родные.