двух ассистентов о том, что будут читать о трудах профессора о животной клетке, я старалась убедить себя, что сон мой не имеет значения. Все же он меня мучил, я пошла, рассказала своему духовному отцу и по его совету решила отпевать и сходить к вдове покойного. Всем я дома все рассказала про эту животную клетку, которая, по моему мнению, как к геологу, не подходила к нему.

Я рассказала вдове покойного мой сон и мое намерение отпевать ее мужа заочно в храме, где служил мой духовный отец Р. Она заплакала, благодарила и обещала прийти на отпевание. Ее смущали расходы, но все было сделано бесплатно и очень хорошо, с хором. Прочли ему его молитву, он получил свою бумагу, и у меня полегчало на душе.

Прошло месяца полтора, и мне прислали по почте конверт с траурной каймой — пригласительный билет на заседание, посвященное памяти покойного профессора геологии. Мне не хотелось идти, так как я в геологии ничего не понимаю, но муж уговорил, так как жена, приславшая нам приглашение, может обидеться.

Мы пошли в Политехнический музей. Огромный портрет занимал большую стену.

Начались доклады. Я слушала рассеянно, мало что доходило до меня. Хотелось молиться за него, вспоминались его слова, что земные дела и земная жизнь ему не нужны. Даже моя слабая молитва ему нужнее…

Но вот на кафедру входит один из тех ассистентов, который мне снился, а за ним и другой — те, что говорили о заседании в память его заслуг перед наукой. И что же? И тот, и другой стали читать о его трудах о животной клетке.

Оказывается, он открыл, что горы вдоль Уральского хребта состоят из остатков морских раковин, так как раньше там было море. Это — его заслуга открытия там животных клеток.

Я вся похолодела, слушая эти доклады. А я-то все ссылалась на эти животные клетки, чтобы не отпевать его. За полтора месяца вперед я узнала об этом. Жутко стало, и муж меня привел домой, потрясенную происшедшим. Не забуду этого вечера.

Рассказ Евгении Александровны Нарсессовой

«Со святыми упокой»

Ни одна христианская Церковь не имеет таких глубоко прочувствованных заупокойных служб, полных глубокой мысли, сердечной молитвы за усопших и выражения надежды, что Господь покроет Своим милосердием их грехи и успокоит в селениях праведных, а среди живых сохранит о них вечную память. Нигде, как только в Православной Церкви, мы не услышим таких дивных заупокойных напевов. Одно православное богослужение об умерших способно дать лицам, потерявшим близких и дорогих людей, утешение, примирить их с совершившимся тяжелым для них событием и успокоить их страдающую душу.

Когда я служил в храме при общине, однажды привезли в нее опасно больную, лет тридцати, красивую даму, которая была в бессознательном состоянии уже в течение нескольких дней.

Муж ее, довольно известный деятель одного из наркоматов, Я-в, безумно ее любивший, впал в полное отчаяние, тем более что все попытки врачей вернуть ей сознание ни к чему не приводили (она заболела менингитом). Через 2–3 дня больная, не приходя в сознание, скончалась.

Это был такой удар для Я-ва, что он окаменел и совсем потерял голову, так что им нужно было руководить, иначе он ничем не мог распорядиться. Он лишился сна, не отходил от умершей, не говорил ни слова, и у него, главное, не было благодетельных слез. Чувствовалось, что свалившееся на Я-ва горе его пришибло, и, несмотря на свой сильный характер и железную волю, он падает под тяжестью постигшего его несчастья, может не перенести его и покончить с собою. Действовал он как манекен.

В таком состоянии Я-в пришел ко мне, чтобы условиться о дне похорон и часе, когда начнется заупокойная литургия.

Видя, в каком тяжелом состоянии он находится — забывал о том, что он начинал говорить, останавливаясь внезапно на полуслове, хватаясь за голову, — я понял, что его может утешить только молитва, почему сказал Я-ву:

— Накануне я отслужу вам по усопшей парастас. Советую вам присутствовать при этом богослужении, которое принесет вам большое утешение в вашем горе.

— А что такое парастас? — спросил меня этот типичный интеллигент, не знакомый с церковными службами.

Я объяснил ему, что это заупокойное всенощное бдение, на котором Церковь особенно молится об упокоении умершего. Через всю службу среди обычных молитвословий всенощной красной нитью проходит теплая, сердечная молитва Церкви об умершем. Церковь с молитвой встречает появившегося на свет человека и, как чадолюбивая мать, провожает его с молитвой после смерти, когда он рождается для новой жизни, до общего воскресения, бестелесной.

Скорбящий вдовец просит меня непременно отслужить парастас. Он пришел к самому началу службы и неподвижно, как каменное изваяние, стоял у гроба своей безвременно скончавшейся жены, с лица коей он не сводил глаз. Он молился, казалось, не замечая ни окружающих, ни того, что происходит в храме, так он был убит и поглощен своим горем.

Но вот певчие запели «Со святыми упокой».

В общине служили на разных должностях несколько бывших монахинь по случаю закрытия одного женского монастыря. Они стали петь в церкви, принеся с собой дивные напевы (киевский и болгарский), которые пелись в их монастыре.

Они много содействовали красоте богослужения в храме общины. Но особенно хорошо они исполняли все заупокойные службы.

Едва раздались первые, хватающие за душу аккорды этой исходящей из глубины сердца молитвы об усопшей, Я-в как-то рухнул на колени и, держась одной рукой за гроб, поник головой и зарыдал.

Мужчины редко плачут, и если такой твердый человек, как Я-в, зарыдал, то это свидетельствовало о том, как велико, как безысходно было постигшее его горе. Но эти слезы оказались благотворными для его организма. У Я-ва пропало «окамененное нечувствие». После службы он подошел ко мне и горячо благодарил за то, что отслужил парастас, прибавив, что он совершенно был не знаком с этим «дивным богослужением».

На похоронах жены он тоже был спокойнее, молился все время на коленях и, прощаясь с телом, прослезился. Но слезы тихо струились из глаз, не было слышно рыданий, которые накануне раздирали вдовцу грудь.

С этого времени Я-в возлюбил меня, был у меня и оказывал мне много знаков внимания и расположения. Потом он получил командировку за границу и самовольно остался там. Оттуда он писал мне и прислал посылку с продуктами (время было голодное). На это письмо я не ответил и не знаю, какая судьба постигла названное лицо.

На мою душу особенно действует, кроме пения «Со святыми упокой», еще песнопение,