Мать Минолин Фей и единственная оставшаяся в живых бабушка Ивоннель, вполне возможно, уже была мертва.

Мать Биртин Фей ворвалась в главную часовню Дома, где ее ждали четыре дочери и горячо молились.

– Как это можно было не предвидеть? – выругалась она.

Где-то далеко внизу раздался взрыв, вероятно, удар молнии, и все строение сильно задрожало.

– Верховная Мать Квентл велела нам участвовать в битве по всему городу, – напомнила ей Первая жрица Айдиана Фей. – Наши враги узнали.

– Нас предали, – сказала жрица Алаги, младшая и, возможно, самая многообещающая дочь Биртин.

– Сколько сейчас в нашем распоряжении? – спросила Мать.

– Меньше половины воинов, – ответила Айдиана. – Мастер Оружия, Главный Маг Дома и почти все волшебниками далеко на востоке.

Биртин подумала о своем внуке Гелдрине, который стал одним из самых искусных Мастеров Оружия в Мензоберранзане, одноклассником и соратником – смеет ли она называть его другом? – Энджрела Бэнра. Она была так счастлива, когда он накануне возглавил отряд Фей-Бранч к Дому Бэнр, а затем отправился к Донигартену. Она верила, что он сделает так, чтобы его семья гордилась им в предстоящей битве, и принесет больше уважения Дому – Дому, который, как открыто утверждали соперники, получил слишком высокий ранг, и который позволил Биртин занять слишком влиятельное место в Правящем совете.

– Перекрыть все коридоры выше первого этажа, – приказала она. – Заприте нас здесь, и пусть заклинания света летят высоко и далеко, чтобы Дом Бэнр знал, что на нас напали.

Не успела она закончить мысль, как сильный удар обрушился на дверь комнаты, привлекая их всех. Дверь не распахнулась – она упала в комнату вместе с косяком, и порыв воздуха закружил густой туман от сломанного портала над порогом. Когда туман рассеялся, Мать Биртин увидела знакомую фигуру в проеме – Калагера Фей-Бранча, ее давнего покровителя и отца трех из шести ее дочерей.

Биртин потребовалось мгновение, чтобы понять, что Калагер стоит не по своей воле, его ноги странно согнулись, плечи поникли, голова склонилась набок.

Он внезапно шагнул вперед, глядя на нее сверху широко раскрытыми от потрясения и боли глазами, и рухнул лицом вниз на пол, с тремя равноудаленными и растущими пятнами крови на спине его одеяния.

Его сбросили с заостренных зубцов трезубца, черного трезубца, печально известного всему городу.

Малагдорл Армго вошел в комнату, кровь Калагера капала с конца его оружия.

Айдиана Фей начала размахивать руками в соматических движениях мощного заклинания.

– Ты действительно хочешь сразить любимого сына Дома Барризон Дель'Армго? – раздался голос из туманной темноты позади Малагдорла. Мгновение спустя мимо Малагдорла прошла женщина, чей вечно хмурый взгляд был хорошо известен Биртин и почти каждому в Мензоберранзане.

Айдиана Фей посмотрела на свою мать, ища совета, и Биртин быстро покачала головой, давая знак Первой жрице прекратить заклинание.

– Что ты здесь делаешь, Мать Миз'ри? – спросила Биртин у главы Четвертого Дома города, Дома Миззрим. – Ты что, с ума сошла?

– Мы все должны сделать свой выбор, Мать Биртин. Я решила, что лучше сделаю свой пораньше. – Миз'ри посмотрела на Алаги, затем указала на Калагера. – Он твой отец, не так ли, дитя? – спросила она. – Иди быстрее, и используй данные Ллос силы, чтобы спасти его жизнь.

– Ты знаешь, против кого ты выступаешь? – спросила Биртин свою соперницу.

– Ты знаешь, рядом с кем я стою, – ответила Миз'ри, глядя на громоздкого Мастера Оружия Барризон Дель'Армго.

– Госпожой Ллос, – добавила она, как будто указание на Второй Дом города было недостаточно убедительным. – Я стою рядом с госпожой Ллос.

– Убирайся, – приказала Биртин. –– Мы так же стары, как любой Дом в Мензоберранзане, находимся и заседаем в Правящем Совете на протяжении тысячелетий. Это святотатство.

– Твой Дом уже пал, старуха, – заявил Малагдорл. – То, что ты слишком глупа, чтобы понять это, не делает это неправдой.

Мать Биртин с ненавистью уставилась на него. Позади нее Айдиана стала снова тихо произносить заклинание, в то время как перед ней Алаги начала исцелять павшего Калагера.

– Останови своих жриц, Мать Биртин, – приказала Миз'ри. – Кроме исцеления, которое я разрешила. Сила, которая выступила против тебя в этот день, будет угрожать самому Дому Бэнр, я уверяю. И они прячутся повсюду в твоем комплексе, пока Дом Бэнр ищет в другом месте. Мастер Оружия Малагдорл говорит правду. Вы побеждены. Битва закончилась еще до того, как вы в нее вступили – похоже, вы тоже искали в другом месте.

Биртин провела языком по губам. Второй и Четвертый Дома, по крайней мере, выступили против нее, и она не сомневалась, что к ним присоединились и другие. В Мензоберранзане обычное нападение означало, что никто не мог остаться в живых в качестве свидетелей. Одному дому не запрещалось нападать на другой, до тех пор, пока их не поймают.

И все же она все еще была жива, как и ее дочери и Калагер, поняла она, когда ее покровитель закашлялся под исцеляющими руками Алаги.

– Мать Жиндия не винит тебя за ересь твоей внучки или за плохой выбор, который сделала твоя дочь, связавшись с гнусными Бэнрами, – объяснила Миз'ри. – Твое замешательство не является неожиданным и считается разумным – настолько, что, возможно, твоя судьба еще не предрешена.

– Ты говоришь хитрыми загадками, – выругалась Биртин.

– Я говорю настолько ясно, насколько позволяет ситуация. – поправила Миз'ри. – Мы не хотим уничтожать такой старый и до сих пор преданный Паучьей Королеве Дом, как семья Фей-Бранч. Мы просто хотим... вывести вас из предстоящей битвы. Мы делаем это как для вашего будущего, так и для нашего собственного.

Мать Биртин была рядом с Миз'ри достаточно долго, чтобы увидеть ложь такой, какой она была. Она не думала, что порочная женщина лжет, предлагая пощаду, но цель этого нападения была совершенно очевидна для Биртин: Матери Жиндии нужна победа, чтобы произвести впечатление на своих потенциальных союзников, включая два могущественных Дома, стоящих перед ней прямо здесь, в ее часовне. С помощью захвата столь ловким финтом Мать Жиндия показывала Матери Миз'ри, и более того, Матери Мез'Баррис Армго, что она, а не Дом Бэнр, одержит победу.

– И что же нам остается? – спросила она.

– Ты и твои дочери останетесь нашими пленниками. Действительно, этот комплекс станет тюрьмой для всех вас, включая волшебников и твоего