придумала Анна, стараясь справиться с дрожью в голосе и болтая все, что первое пришло на ум. – Она вас очень ценит как мастера своего дела! Вы ее любимчик!

Иван широко улыбнулся, откинув рукой челку.

– Это очень приятно слышать, я тоже очень ценю Люсю, и не раз ей об этом говорил, – произнес он, пока у Анны от его мимики медленно сносило крышу. В тайне от самой себя она надеялась уловить что-нибудь раздражающее: какой-нибудь провинциальный говор, а еще лучше – дефект речи – чтобы немедленно сбить пелену обаяния юноши, все сильнее окутывающую ее.

Но открытая манера общения, приятный голос и, как на зло, никакой дислексии, не оставляли ей шансов разочароваться. К тому же Анна интуитивно успела подметить легкий намек на выдержку и чувство собственного достоинства – качества, которые очень ценила в мужчинах, но которые так редко наблюдала в них в последнее время. Все это сбивало с толку – Иван прекрасно владел собой и, несмотря на достаточно юный возраст, вел себя абсолютно естественно, без тени напряжения; чего нельзя было сказать о самой Анне – обычно уравновешенная, и даже флегматичная, сейчас она лихорадочно пыталась выдумать тему для продолжения спровоцированной ею же самой беседы.

– Мы давно знакомы с Люсей, она отличный дизайнер, – Анна «трепала языком», нащупывая хоть что-нибудь объединяющее. Некоторое время назад она слышала, как Ирина учила этому приему Олю, когда дочь проговорилась, что стесняется общаться с понравившимся ей мальчишкой.

– Не дрейфь, – советовала тогда Ирина. – Попробуй нести любую «пургу»: о погоде, о природе, обо всем, что попалось на глаза! Главное – вывести его на диалог, чтобы он начал развернуто отвечать на твои реплики, а дальше все пойдет гораздо проще…

Присутствуя тогда при шутливой беседе подруги с дочкой, вставляя что-то от себя, Анна и представить себе не могла, что сама когда-нибудь окажется в ужасном положении, когда так хочется пообщаться, но нет ни одной точки соприкосновения, и неизвестно, возникнут ли они вообще…

– Дизайнер неплохой, – согласился Иван без особого энтузиазма. Он не являлся поклонником определенной марки и не выделял для себя отдельных модельеров: главным критерием при выборе одежды являлось удобство и демократичность, а вовсе не громкие имена представителей модной индустрии. Демонстрация коллекций была его работой и несла в себе определенную рутину, в повседневной же жизни Иван одевался абсолютно просто, как и большинство его коллег по цеху.

– В моем гардеробе много вещей от Люси, – солгала Анна, не зная, как расположить юношу к себе, а заодно придерживаясь выбранной тактики пустой болтовни. – Подозреваю, что у вас тоже…Возможно, эта майка – ее рук дело? – подбородком указала она на голубую футболку. – Она вам очень идет!

– Не угадали, – рассмеялся парень, показывая ровные зубы и осыпая собеседницу градом мурашек. Его смех с первой минуты знакомства действовал на Анну магическим образом, заставляя трепетать каждую клеточку. – К сожалению, Люся не шьет мужские футболки! Да и не нужны мне дизайнерские, я человек аскетичный и довольствуюсь малым.

Несмотря на шутливый тон, последняя фраза прозвучала вполне серьезно, и Анна опять почувствовала, что юноша открывается с неожиданной стороны. В ее собственном окружении все знакомые были озабочены своим «луком» и старались переплюнуть друг друга в погоне за модой, забивая свои гардеробные тоннами одежды известных лейблов. Вглядываясь в чистое мальчишеское лицо, Анна приходила к выводу, что этот парень не пойдет на поводу у толпы – за обманчивым смазливым фасадом чувствовался стержень, вполне сложившийся характер и стойкая индивидуальность.

Как ни старалась Анна найти недостатки – пока она сталкивалась только с достоинствами, и этот факт все сильнее ее беспокоил. «Не многовато ли плюсов для одного мальчишки?!» – думала она, усиленно борясь с растущим уважением. – «Где-то наверняка, есть подвох…Подожди, не расслабляйся, ты обязательно найдешь его», – мысленно предостерегала она себя. Вслух же проговорила:

– Здорово!

Удивленный взгляд Ивана заставил ее пояснить свой возглас, вновь импровизируя на ходу:

– Аскетизм – большая редкость в наше время! Чаще люди не хотят довольствоваться малым; все куда-то карабкаются, рвутся, стремятся достичь неких высот, которые при ближайшем рассмотрении оказываются эфемерными…

– Суета сует, – нейтрально отозвался юноша. Он уловил философский подтекст и мог бы даже немного поспорить – ведь ему тоже предстояло усердно «карабкаться». Но залы Новой Третьяковки в данный момент не располагали к каким-либо дискуссиям, отличным от темы живописи. Вокруг царил Репин, удивительный и неповторимый, ради которого Иван здесь и оказался.

Несмотря на активные старания Анны, разговор зашел в тупик. Она почти физически ощутила давление повисшей паузы. К огромному облегчению на помощь пришел «Крестный Ход», во всей своей красе раскинувшийся перед ними. Картина притягивала множеством тонкостей, суммарно формирующих грандиозное творение мастера.

– Обожаю Репина, – проговорила Анна, прерывая затянувшееся молчание. – У него даже пыль в воздухе столь правдоподобна, что почти хрустит на зубах! Так и хочется прищуриться, чтобы она не попала в глаза…

– Вы тоже это заметили? – неожиданно воодушевился Иван. – Согласен, гениально написано! Это одна из моих любимых картин по технике исполнения! Могу стоять здесь бесконечно долго!

– Серьезно? – в голосе Анны слышалось неподдельное изумление. – Вы увлекаетесь живописью?! Никогда бы не подумала!

– Почему? – Иван развернулся к ней всем корпусом, в свою очередь удивленный слишком экспрессивной реакцией женщины. Голубые глаза, подсвеченные снизу небесным оттенком ткани, вперились в Анну, требуя объяснений.

– Вы же созданы для подиума! – она больше не могла скрывать своего неравнодушия, – Для журналов! Фотосессий! Ярких картинок! Красивой жизни, в конце концов! – страстно завершила Анна тираду, отмечая, что в тишине выставки ее прослушало множество посторонних ушей. Смущенная своей беспардонностью, она негромко рассмеялась.

– Спасибо на добром слове, – улыбнулся в ответ Иван, вынимая из кармана джинсов беззвучно вибрирующий телефон. Извинившись, чем уже не удивил целиком и полностью очарованную собеседницу, он удостоверился, что звонят из Испании, и отправил мобильник обратно.

– От красивой жизни не отказался бы, – шутливо отозвался он. – Но смотря что вкладывать в это понятие…

Анна хотела было развернуто ответить, но ее остановило большое количество столпившихся рядом любителей живописи. Жадно приникая взглядами к полотну, они настойчиво оттесняли зазевавшихся в направлении следующих пространств.

Мимо продефилировал бородач, недавно безуспешно клеившийся к Анне. По-хозяйски придерживая под локоток миловидную девушку, он что-то нашептывал ей на ушко. Анна поймала его победный взгляд, послав в ответ понимающую улыбку. Бородач заговорщицки подмигнул ей и, указав глазами на Ивана, незаметно продемонстрировал большой палец, одобрительно поднятый вверх.

Глава 6.

По пути домой машина Анны тестировала беспилотный режим. Сама она, разумеется, физически присутствовала за рулем, но голова полностью отключилась,