Ощутив, как нежно скользят по ее лицу его губы, Изабелла застыла на месте. «Возможно, я и не первый, кто ее целует, — размышлял Вейн, — но этот поцелуй она запомнит надолго».

Он щекотал ее нижнюю губу кончиком языка, но не предпринимал попыток проникнуть языком в рот. Это могло ее спугнуть, что уже едва не удалось сделать его друзьям. Он всего лишь хотел продемонстрировать Изабелле, а может, и себе самому, что влечение, которое он испытывает к ней, не является односторонним. И, несмотря на все усилия его матери, ни она, ни отсутствующий ухажер Изабеллы из Коутерсейджа не стали помехой на пути его ухаживаний за девушкой.

Вейн прервал поцелуй, пока их кто-нибудь не застал и не донес матери, что ее сын насилует в саду Изабеллу Торн. Ее затуманенный взгляд, слегка припухшие губы — все это пролилось бальзамом на его мужскую гордость. Что бы она там ни говорила, перед его поцелуями ей устоять не удалось.

— Вы разве не собираетесь злорадствовать? — спросила она, обретя наконец дар речи.

Видимо, именно такого поведения она и ожидала от одного из Порочных Лордов. Вейн решил, что больше всего Изабелла ему нравится, когда удается вывести ее из равновесия. Он медленно снял лист, опустившийся с дерева на ее волосы, и отбросил его в сторону.

— Давайте вернемся в зал. После того как мы с вами потанцуем, я представлю вас своим друзьям и их женам. Я уверен, что в наше отсутствие страсти улеглись.

К сожалению, Вейн не мог сказать того же о своем непокорном теле.

Вейн с нетерпением ждал, пока экономка отопрет входную дверь. Он успел стать постоянным гостем в жилище сестер Торн, но его возмутило неприятное открытие, что у них бывают и другие джентльмены. Он нахмурился, когда миссис Аллен открыла дверь и выпустила на улицу какого-то мужчину. Вейн его не узнал. Как бы то ни было, он позволил незнакомцу беспрепятственно покинуть дом.

Джентльмен встретился взглядом с Вейном, осторожно кивнул и заспешил прочь. Вейн остался весьма доволен собой. Но тут он заметил, что за битвой взглядов наблюдала экономка.

— Даже не пытайтесь сообщить мне, что мисс Торн и мисс Делии нет дома.

Он кивнул в сторону поспешно удаляющейся фигуры предыдущего визитера.

— Мисс Делии дома нет, — ворчливо возразила миссис Аллен. — Но мисс Торн находится в кабинете. Если вы немного обождете, я узнаю, согласится ли она вас принять.

— В этом нет необходимости, миссис Аллен, — раздался голос Изабеллы. — Лорд Вейнрайт, пойдемте со мной.

Вейн не заставил себя упрашивать. Вслед за Изабеллой он вошел в кабинет и закрыл дверь. Минуту спустя в кабинет просунулась голова экономки. Она не стала открыто ему угрожать, но устремленный на него взгляд ясно дал понять, что он горько пожалеет, если посмеет коснуться Изабеллы хоть пальцем.

Девушка, похоже, не заметила заботы, проявленной о ней служанкой. Она держала в руках раскрытую книгу и то, что видела на ее страницах, ее немало печалило.

— Вы получили какое-то тревожное известие? — спросил граф, бросая перчатки и шляпу на ближайший столик.

— Тревожное? — вопросительно наморщила лоб Изабелла. Потом ее лицо разгладилось. — Нет. А почему вы спрашиваете?

Понимая, что рискует, Вейн пересек комнату и подошел к ней.

— Во-первых, ваш дом только что покинул незнакомец.

Озарившая ее лицо легкая улыбка вскружила ему голову, как бокал бренди.

— Мистера Фоусона нельзя назвать незнакомцем. Я переписываюсь с ним уже второй год, — сказала она, закрывая книгу и прижимая ее к груди.

Ревность, это жалкое и мелочное чувство, проползло по его позвоночнику и ядовитыми когтями впилось в горло. Вейн хотел бы знать, о чем этот Фоусон пишет Изабелле, но прикусил язык — он не имел права ее об этом расспрашивать. Она была ему другом, не более того. Он поправил галстук и откашлялся.

— А во-вторых, — граф постучал пальцем по кожаному переплету книги, — когда я вошел в комнату, вы были опечалены, и я считаю, что всему виной эта книга.

— Быть может, попросить миссис Аллен подать нам чай? — предложила Изабелла, подходя к секретеру из атласного дерева.

— Можете не пытаться сменить тему, — предостерег ее Вейн. — Со мной это не сработает. — Он подошел так близко, что почти обнимал ее. — Вы можете мне довериться. Этот Фоусон ваш кредитор?

Неподдельное удивление на ее лице сообщило ему, что он ошибся в своем предположении.

— Что навело вас на эту… э-э… — мрачно протянула она, глядя на вытертый ковер у себя под ногами. — Нет, мистер Фоусон заходил ко мне по совершенно иному делу.

Вейн заскрежетал зубами. Если бы он полагал, что Изабелла позволит ему уладить ее проблемы с лондонскими кредиторами, он предложил бы ей это еще несколько недель назад.

— Прошу вас, скажите мне, что мистер Фоусон не ваш загадочный поклонник, с которым вы почти помолвлены, миледи.

Его насмешливый вопрос заставил Изабеллу залиться румянцем.

— О нет! Мистер Фоусон не… Он приходил за этим журналом.

— Чем его так заинтересовал старый журнал?

Изабелла протянула ему книгу.

— Это записи моего отца. Он был прирожденным философом и изобретателем. Он постоянно записывал свои мысли и описывал эксперименты в дневнике или на любом попавшемся под руку клочке бумаги.

Вейн пролистал журнал, восхищаясь подробными набросками, целыми параграфами размышлений и описаниями результатов экспериментов.

— Мать говорила мне, что ваш отец погиб в результате несчастного случая, — пробормотал он, не отрывая глаз от страниц журнала.

Изабелла кивнула.

— Мне было тринадцать лет, когда он умер. В его лаборатории произошел взрыв. К счастью, он работал в одном из коттеджей в стороне от дома. Иначе мы все погибли бы в огне.

Вейн внимательно посмотрел ей в глаза. Хотя она стояла рядом с ним живая и невредимая, он вдруг захотел убедиться в том, что она действительно не пострадала.

— Кто такой этот Фоусон?

— Он представляет джентльмена, который, как и мой отец, является изобретателем. — Карие глаза Изабеллы взволнованно смотрели на журнал. — Большую часть работ отца уничтожил огонь. Но семь тетрадей и много разрозненных листов бумаги уцелели, потому что хранились в кабинете.

— Хорошее наследство для дочерей. — Вейн решительно захлопнул тетрадь, потому что внезапно ему пришло в голову, что в научных кругах эти записи могут представлять большую ценность. — Бог ты мой, Изабелла, да это, возможно, целое состояние!

Он вернул ей тетрадь.

С непроницаемым лицом она взяла ее из его рук, положила обратно на полку и, затворив стеклянные дверцы шкафа, закрыла их на ключ.

— Я не дура, Вейн, — коротко ответила девушка. — После смерти отца к моей матери начали приходить какие-то люди, чтобы расспросить о его работах. Сначала она была в таком отчаянии, что гнала всех прочь. Несколько месяцев спустя один из них вернулся и предложил ей кругленькую сумму за чертежи рулевого устройства для экипажа, над которым работал отец, когда они переписывались. Став постарше, я увидела в каком-то журнале статью, посвященную новаторскому механизму управления экипажами. Изобретателем был назван тот человек, который посетил мою мать несколько лет назад и купил у нее чертежи. Мой отец не упоминался в статье ни единым словом.