Скоро должен был вернуться с «боевого задания» Крячко, и Гуров с большим интересом ждал его рассказа об этой партизанской вылазке в стан врага. На Стаса он надеялся гораздо больше, чем на откровенность со стороны дирекции или собственников. Тот мог разговорить кого угодно, и нередко случалось так, что его собеседники, не знавшие, кто скрывается под легкомысленной маской болтуна и балагура, выкладывали гораздо больше информации, чем собирались вначале.

Стас появился минут через десять после Гурова. Радостный и возбужденный, он бодро прошел к своему столу и, обратившись к напарнику, безапелляционно заявил:

– Ну, Иваныч, пляши!

– То есть?

– А то и есть. Сколько я всего тебе вкусненького приволок, это ни в сказке сказать, ни пером описать. Вся подноготная этой гнилой шарашки теперь как на ладони.

– Серьезно? Так чего ж ты ждешь? Доставай свое «вкусненькое», выкладывай. Похоже, не зря я на эти индивидуальные заказы запал, в них дело?

– В них, родимых. Это уж как пить дать. Только как же я тебе выкладывать-то буду? Ты ж не сплясал.

– Стас, хватит дуру валять! У меня от этого дела уже башка пухнет, а ты все со своими шуточками. Что там сказали тебе эти ювелиры? Склепают браслетик?

– Еще как «склепают»! И склепают, и догонят, и еще наклепают. Там, похоже, дело на широкую ногу поставлено.

– Рад это слышать. Но лучше начни по порядку. Через кордоны тебя легко пропустили?

– Через кордоны? С чего это ты взял? Никаких кордонов там не было. Спокойно зашел в дверь. Это ты, наверное, главный вход имеешь в виду.

– Само собой. А ты через какой заходил?

– А я через потайной, – усмехнулся Стас. – Там у них сбоку пристройка к основному зданию имеется. Она смотрится, в общем-то, как одно целое, сразу и не заметишь, что это совсем другое помещение. Думаю, ее просто прилепили к внешней стене основного корпуса, и между собой они никак не сообщаются. Поэтому и кордонов там никаких нет. Чтобы в главное здание попасть, стену взрывать придется.

– Вот оно что. Понятно.

– В этой пристройке и размещается у них клиентский отдел. Поскольку я заранее договаривался, меня там уже ждали. Встретили, обласкали, все честь по чести. Прошел я в кабинетик, там мальчонка за столом сидит, ничего себе такой, вполне цивильный. Вадим Сергеевич. Ну, я этого Вадима Сергеевича раскусил быстро, и уже минут через десять мы с ним были на «ты» и общались как старые кореша. Причем, судя по его постоянным ухмылкам, он ни на минуту не усомнился, что это он меня разводит, а не я его.

– Значит, касательно индивидуальных заказов все соответствует заявке? – спросил Гуров. – Принимают заказы у населения?

– Еще как принимают! И принимают, и сами предлагают, все прямо как по-настоящему. И фотки, и каталоги имеются. Да я и сам с собой прихватил для образца. Думаю, чего с пустыми руками идти. Пусть знают, что не просто потрепаться, а с серьезными намерениями человек к ним явился.

– Молодец, подготовился.

– А как же. Я на пустые шансы не ловлю. Разложил перед ним фотки, перед Вадиком этим, сидим, разговариваем, обсуждаем детали, так сказать. Я весь в заинтересованности – слушаю, спрашиваю. А между делом и говорю так, невзначай, – а кто, мол, исполнять его будет, мой эксклюзивный заказ? Тот мне – исполнители, дескать, у нас очень опытные, с большим стажем и компетентностью.

– Фамилии, фамилии, Стас! – горячился Гуров.

– Вот тут облом, Иваныч. Извини, не смог я вытянуть из него фамилии. Уж и так крутился, и этак. Не прокатило. И про выставки помянул, и про аукционы, и чего только не придумывал. Но тот только «дакал», как попугай, да головой кивал. Да, говорит, наши ювелиры и к выставкам имеют отношение, и к аукционам. Очень часто их туда приглашают, особенно в качестве экспертов. И на этом – все. Точка. Кто они, эти столь востребованные специалисты, осталось за кадром. Не мог же я у него напрямую в лоб фамилию спрашивать. Не так понял бы, согласись.

– Да, обидно.

– Не кручинься, друг. Кое-что в клювике я все-таки унес. Порасспросил его про нюансы своего будущего изделия, попытал насчет ювелиров, да и закидываю следующий крючочек. А нет ли, говорю, такого волшебного места, где что-то очень эксклюзивное и необычное можно было бы уже готовым купить? Он мне на это – как же нет, обязательно есть. Имеется такая очень хорошая организация под названием «Феникс». Она периодически интернет-аукционы устраивает, и сколько там разных чудес продается, это просто уму непостижимо. И шедевр Пикассо, и автограф Мэрилин Монро можно купить. А уж какие драгоценности выставляют – так просто любо-дорого.

– «Феникс», говоришь? Так-таки и название сказал?

– Ага, усек?! Я знал, что ты сразу этот ход расколешь. Этих интернет-аукционов сейчас пруд пруди, только ленивый не торгует. А он – нет, чтоб сказать: гуляй, мол, Вася, вот тебе поле. Он конкретно ориентирует. Не вообще аукционы рекомендует, а именно «Феникс».

– Значит, повязан.

– Само собой. Но это только присказка. Ты послушай, что дальше было. Я, значит, мысль сразу уловил и давай за эту ниточку дальше тянуть. А что, мол, приблизительно можно там найти из драгоценностей? Браслеты попадаются? Навалом, говорит, и браслеты, и кольца, и серьги, да все не новодел какой-нибудь постсоветский, а изделия знаменитых старинных фирм с разными звучными фамилиями, типа Фаберже. И так это он все хорошо расписывал, с подробностями да в деталях, что я слушал, слушал, да и подумал вдруг – а не иначе они этого «Фаберже» у себя в заводских цехах клепают.

– Смелый вывод!

– А ты сам посуди. Ну, сколько там этих бирюлек наработал за свою творческую жизнь сам Фаберже? Ну, тысячу, две. А их все продают и продают, продают и продают. И конца края этим продажам не видать. Причем, заметь, все эти «эксклюзивные» изделия не из музейных запасников появляются, а невесть из какого угла.

– Да, сколько яиц было у Фаберже – вопрос риторический, – философски заметил Лев.

– Вот именно. Историки и эксперты дискутируют до сих пор. А между тем спрос на подобные «раритеты» всегда стабильно высокий. Отсюда – вывод.

– Спрос рождает предложение?

– Именно! Кроме того, в этой истории имеется одна немаловажная деталь, которая дополнительно подтверждает мои догадки. Расписывая преимущества этого своего «Феникса», Вадик как на особо приятную деталь указывал на то, что выставить изделия на этот аукцион может практически любой. Физическое лицо, так сказать. То есть приходишь ты с улицы, показываешь «бирюльку», говоришь, что это – изделие того самого Фаберже. Тебе, конечно, сразу верят, но говорят, что существуют некоторые правила и «бирюльку» должен посмотреть эксперт. А дальше события могу развиваться двояко. Если ты и правда пришел с улицы и ребятам из «Феникса» ничего от тебя не надо, то, возможно, для оценки твоей «бирюльки» и правда привлекут настоящего эксперта, и он тебе про твоего Фаберже всю правду-матку выложит без стеснения. А если ты человек «нужный»…