поникшие от усталости плечи, пират по-прежнему был выше Эрика и выделялся на мрачном фоне комнаты. Красный сюртук был таким же потрёпанным, как лицо, нижний край истёрся чуть ли не до бахромы, не хватало большинства пуговиц. Пират наклонил голову, приветствуя Эрика. Седые волосы, слипшиеся от соли, пристали к шее.

– Обстоятельства изменились, ваше высочество, – сказал Зауэр, снимая широкополую шляпу. – Это ваша мать, её величество королева Элеонора?

Эрик подошёл, встал рядом с ним и посмотрел на портрет матери.

– Да, его заказали, когда она вступила на престол.

– Поразительно удачный портрет, очень похоже.

Эрика охватило замешательство. По затылку пробежали мурашки.

– Не знал, что вы встречались с моей матерью, – сказал Эрик. – Что вы имеете в виду? – Шаги Гримсби раздавались за спиной Эрика эхом, но он не сводил глаз с Зауэра. – В чём дело? – ещё раз спросил Эрик, не услышав ответа.

Зауэр почесал обгоревшую кожу на внушительном носе.

– Сказать такое непросто, поэтому я покажу. Крепитесь.

Зауэр сдёрнул парусину с ящика, который оказался никаким не ящиком. Эрик увидел призрака, стоявшего внутри сколоченной наспех деревянной клетки. Низ каркаса выглядел так, словно его вырезали из палубы старого, гниющего корабля. С призрачного силуэта осыпалась, усеивая пол, соль. Призрак был одного роста с Эриком, короткие чёрные волосы растрепались и взлохматились от ветра. Здесь он выглядел бледнее, чем в море, полупрозрачный, словно паутина в слабом освещении.

– Нет! – Эрик отпрянул, снова раненный в самое сердце. Но затем он опять окинул призрака пристальным взглядом. От лёгкого поворота носков внутрь до широко развёрнутых плеч, от сжатых по бокам кулаков до чуть приоткрытого рта – мать запомнилась ему именно такой. – Это не... Она ненастоящая. Свет рыбы-удильщика! Не более того.

Эрик отступил назад, а Гримсби рядом с ним упал на ко-лени. Он закрыл рот дрожащими ладонями.

– Я вот что заметил за те три раза, когда мой экипаж сталкивался с кораблём-призраком: призраки, потеряв интерес к своей жертве или оказавшись от неё слишком далеко, возвращаются к своему, как я полагаю, первоначальному виду, – сказал Зауэр. – Такую форму принял этот призрак, когда вокруг не осталось тех, кого она могла бы заманить.

– Моя мать мертва, – сказал Эрик, но у него дрогнул голос. Его это раздосадовало. – Мать уже два года как умерла, а мы сейчас в пределах досягаемости этого существа. Я вижу в этом призраке мать, потому что скучаю по ней.

– Вот только я тоже вижу Элеонору Велонскую. – Зауэр взглянул на призрака. – Она не в камзоле, а на щеке не видно шрама, но она оставалась Элеонорой Велонской с тех пор, как все остальные призраки обратились и ушли.

Эрик сглотнул, не в силах отвести взгляда от её лица.

– Как вы её поймали?

– Никак, – ответил Зауэр. – Когда призраки перестали пытаться затуманить нам голову и отправились восвояси, она пришла к нам по волнам. Вот только шла она за вашим, а не моим кораблём. Она чуть не прошла по воде мимо нас.

Гримсби позади Эрика напрягся и сказал срывающимся голосом:

– Не может быть, что это Элеонора.

Эрик протянул дрожащие руки к женщине-призраку, которая не могла быть его матерью. Та никак не отреагировала. Пальцы коснулись её силуэта, бледное мерцание тела на мгновение потускнело. Ладонь прошла сквозь неё, словно она была туманом.

– Похожа на неё, – сказал Эрик. Глаза женщины-при-зрака медленно повернулись к нему. Рот шевельнулся, словно она говорила. Вот только не было слышно ни звука. – Большая часть шрамов незаметна, но вот ямочка над губой, – Эрик указал на портрет. На призраке это выглядело так, будто не хватало кусочка плоти или ещё чего-то, из чего была сделана ямочка. – Там, где и должна быть.

Гримсби подошёл сзади.

– Как и родинка.

Эрика охватил ужас.

– Что, если она не двойник? – спросил он.

– Она единственная, кто покинул корабль-призрак. Единственная, кто поступил так на моей памяти. – Зауэр склонил голову. – Несколько раз, когда наша музыка почти стихала и все останавливались, она отбивалась от остальных, идя за певцом. У неё был такой вид, будто она кого-то ищет.

– Что эти призраки такое? – спросил Эрик. – Она мертва. Зачем ей... Что это ещё за ходячий кошмар?

Эрик даже не мог заставить себя посмотреть на Гримсби.

– Честно говоря, у меня нет ответа ни на этот, ни на любые другие ваши вопросы. Одни предположения, – сказал Зауэр. –Думаю, какая-то её часть сейчас здесь. Призраков не так много, пожалуй, от четырёх до пяти дюжин, но они определённо нечасто встречаются с людьми, которых знали при жизни. Однако она увидела вас снова. Чем дальше она удалялась от корабля-призрака, тем прозрачнее становилась и постепенно исчезала в волнах.

Эрик вдохнул, внезапно осознав, что сделал Зауэр.

– И тогда вы приманили их снова и вырезали кусок корабельной доски, на который она могла бы встать.

Зауэр кивнул.

– Я действовал в одиночку. Отплыл подальше и позвал её. Я рисковал, ведь на кону были жизни моего экипажа. Однако это сработало.

– И вот она здесь, – прошептал Эрик.

– Да, – сказал Зауэр. – Она намеревалась идти дальше, но остановилась, как только мы взяли курс в том же направлении, в котором она двигалась.

Боль разверзлась в груди Эрика, словно зияющая рана. Он будто пропустил ступеньку, спускаясь по лестнице. Горе, которое Эрик закупорил глубоко внутри, ударило в сердце фонтаном. Он наклонил лоб как можно ближе к женщине-призраку, но так, чтобы её не касаться.

– Вы правда считаете, что она искала меня? – Подняв глаза, Эрик обнаружил, что женщина-призрак глядит сквозь него. Не видит его. Не видит, что её окружает, в полном смысле этого слова. И всё же на него смотрел призрак матери, и это было невыносимо. – Тогда на корабле был момент, когда она ничего мне не сулила. Лишь твердила моё имя. Вы думаете, она осознаёт, что я рядом, на каком-нибудь уровне, и ждёт чего-то даже сейчас?

На его вопрос никто не ответил. Гримсби застыл посреди комнаты, не сводя взгляда с Элеоноры и закрывая рот ладонями. Эрик подошёл к нему и сжал его плечо.

– Думаю, женитьба подождёт, – прошептал Эрик. – Не находишь?

Гримсби уставился на него.

– Эрик...

Эрик отвернулся от Гримсби и посмотрел на Зауэра. Ему