Но для начала ее нужно накормить. Салима выглядела подавленной. Хороший завтрак наверняка улучшит ее настроение.

– Я хочу остаться дома, – вяло произнесла Салима.

– Мне надо выполнить кое-какие поручения, а без твоей помощи это вряд ли получится. Я плохо знаю Нью-Йорк, не был здесь уже год.

На лице Салимы не отразилось никаких чувств. Перспектива идти куда-то ее явно не устраивала.

– Кстати, мне нужно узнать кое-какие телефонные номера и поискать кое-что в Интернете. Ты не могла бы помочь мне со своего компьютера?

Как же ее расшевелить?

– Разве вы не в состоянии сделать это сами? Я вам не секретарша, – съязвила Салима.

Саймон пропустил ее слова мимо ушей.

– А еще мне нужно купить кое-какие диски. Я оставил все свои записи в школе.

Это была неправда, но он хотел сходить с Салимой в музыкальный магазин. Интересно было посмотреть, что она выберет.

Продолжая болтать с ней, Саймон поджарил яичницу, пару ломтиков бекона, сделал тосты и поставил все это перед Салимой. Она чувствовала запах яичницы, однако, когда Саймон вложил ей в руку вилку, состроила непроницаемую гримасу.

– Ешь и одевайся. Потом пойдем прогуляемся.

Салима не поблагодарила его, но, когда начала есть, Саймон по лицу понял, что еда ей нравится. Какой, в сущности, она еще ребенок!

– Хорошая яичница, – в конце концов была вынуждена признать Салима. – Что, если я все-таки никуда не пойду?

Саймон понял: она нарочно дразнит его, но никак не прореагировал.

– Давай подумаем, какое наказание тебе за это положено? – Он решил перевести разговор в шутку. Так будет лучше всего. – Может, поджечь тебе волосы? Утащить у тебя твой любимый диск? Запереть в комнате и заморить тебя голодом? Насильно кормить брюссельской капустой?

– Вообще-то я люблю брюссельскую капусту, – улыбнулась Салима. Временами Саймон ей нравился, хотя и не совсем. Все-таки он не Эбби. Но он остроумный, этого у него не отнять. В школе она с ним практически никогда не общалась. Он жил в другом домике с мальчишками.

– Значит, ничего у меня не выйдет. А что из еды ты терпеть не можешь?

– Бобы. В любом виде.

– Отлично. Бобы. Запомню. Если не пойдешь со мной, будешь целую неделю есть одни бобы.

– Вы меня не заставите, – сказала Салима, неожиданно вспыхнув.

– Есть бобы?

– Нет, выходить на улицу.

– Могу. Я могу силой заставить тебя делать массу всяких ужасных вещей. Например, посоветовать мне, какие музыкальные диски купить. Что-то мне подсказывает, что ты многое знаешь о музыке.

– Я просто люблю петь, – сказала Салима, и лицо ее просветлело.

– Что именно?

– Все, что угодно. Я всегда любила петь. Когда пою, я чувствую себя счастливой, – призналась Салима.

Ее слова заставили Саймона улыбнуться. Кажется, он нашел ключик к тайному саду. Она сама протянула его.

– Ты умеешь играть на пианино? – спросил Саймон.

Салима отрицательно покачала головой.

– Никогда даже не хотела научиться. Я слишком ленива, – последовало очередное признание.

– А я умею. Мать заставляла меня играть на пианино каждый день. Кстати, это очень даже приятное занятие.

Он не предложил что-нибудь сыграть для нее. Салима, в свою очередь, не попросила. Через несколько минут она встала и направилась к двери, оставив на столе пустую тарелку. Салима съела все, что он для нее приготовил.

– Извини, – довольно резким тоном остановил ее Саймон, чего она никак не ожидала. – У нас самообслуживание, прошу об этом не забывать. Нужно поставить тарелку в посудомоечную машину.

Он сказал это как нечто само собой разумеющееся. Салима лишилась дара речи. Эбби никогда – все пять лет – не позволяла себе ничего подобного.

– Я не обязана это делать, – высокомерно заявила Салима.

– Нет, обязана, – просто сказал Саймон. – Ты не моя секретарша. Я не твоя служанка. Такие вот дела.

Он не стал упоминать о том, что выступил в роли повара. Для него было главным сформировать у Салимы полезные привычки, а их у нее пока раз-два и обчелся. Нет, конечно, Салима девушка воспитанная. Просто Эбби ее разбаловала, буквально сдувая с нее пылинки. Но эти дни прошли, и, похоже, к ее же благу.

– Мама не требует от меня мыть посуду. У нас есть экономка.

– Это не очень-то справедливо, тебе не кажется? Зачем нагружать ее лишними обязанностями? Чтобы ополоснуть тарелку и положить ее в посудомоечную машину требуется лишь пара секунд.

Салима на миг задумалась, затем взяла со стола тарелку, ополоснула и поставила в посудомоечную машину. Кстати, очень даже ловко. После чего с оскорбленным видом вышла из кухни и вернулась в свою комнату. Первый раунд выигран, подумал Саймон.

Ей не хватило духу сказать «нет», что хорошо. Через полчаса Салима вновь вошла в кухню. Из своей комнаты она слышала, что он все еще там. Саймон с радостью отметил, что она одета для прогулки – в джинсы и красную кожаную куртку. Она была хорошенькой, с длинными темными волосами и в темных очках, которые надевала, выходя на улицу.

– Отлично выглядишь, – произнес он с искренним восхищением. – Мне нравится твоя куртка.

– Мне тоже. Она красная, – ответила Салима, как будто Саймон этого не знал. Она была горда своим знанием. В свое время Эбби положила ей в карман куртки полоску бумаги с надписью, набранной шрифтом Брайля. «Красная» было написано на ней.

– Знаю. И еще у тебя классные очки. Ну, что, готова идти?

– Вроде бы да, – ответила Салима. – Куда мы пойдем?

– Сначала в музыкальный магазин. Есть тут такой поблизости?

– Я знаю один такой, недалеко от дома. Я всегда в нем что-то покупаю. Вообще-то обычно я скачиваю музыку из Интернета, но покупать диски тоже люблю.

– Это недалеко? – спросил Саймон. Салима кивнула. Он же остался доволен, что она наконец согласилась прогуляться. – А где твоя прогулочная трость? – спросил он, когда они подошли к двери.

Он имел в виду белую трость с красным наконечником, которыми обычно пользовались незрячие.

– Я ею не пользуюсь, – ответила Салима.

Саймон удивленно посмотрел на нее:

– Почему?

– Она мне не нужна. Когда мы выходили из дома, я брала Эбби под руку.

– Неужели тебе не хочется больше подвижности? Зачем тебе цепляться за меня?

– Нет, мне и так хорошо. – Она не хотела показывать окружающим, что слепа. Саймон же был убежден; если она отказывается от собаки-поводыря, ей нужно пользоваться тростью. Когда они вышли из дома, он спросил Салиму о собаке: