Парадоксы Дар-эс-Салама

Обычно знакомство с городом начинается с того, что сразу бросается в глаза. Сначала чего-то не понимаешь, чему-то удивляешься. Постепенно все становится на свои места.

— Что это? — спрашиваю.

— Банк.

— А это?

— Тоже банк.

— Два банка рядом, напротив, через улицу? Зачем? Может, это разные банки?

— Нет. И тот и другой — отделения Национального коммерческого банка Танзании. Раньше на одном из них висело название «Стандард бэнк», на другом — «Барклайз бэнк», оба принадлежали иностранному капиталу. Сейчас они национализированы. Конечно, сами здания остались на прежнем месте, и, как видите, их нет смысла передвигать: у обоих достаточно вкладчиков.

Заглядываю в солидное каменное нутро бывшего «Барклайз бэнк». У касс деловито и озабоченно толпятся люди.

На вопрос:

— А что еще национализировано в Танзании? — я получил ответ, который мне понравился своей лаконичностью и потому запомнился:

— Спросите лучше, что еще не национализировано в стране.

Постепенно привыкаешь к сокращениям: Эн-Ди-Си, Эс-Ти-Си, Эн-Би-Си, Эн-Эйч-Си — Национальная корпорация развития, Государственная торговая корпорация, Национальный коммерческий банк, Национальная корпорация домостроения и т. д. В руках этих организаций сосредоточены экономика, финансы, внешняя торговля Танзании. Новый курс страны — на перспективное построение социалистического общества, — провозглашенный правящей партией ТАНУ в 1967 г. и известный под названием «Арушская декларация», становится реальностью.

Центр Дар-эс-Салама

Национализация основных средств производства, кооперирование крестьянства, меры по искоренению эксплуатации, демократия и социальное равенство, развитие здравоохранения и народного просвещения, экономическая политика опоры на собственные силы и ресурсы — таковы основные вопросы, поставленные на повестку дня Арушской декларацией.

Претворение этой программы в жизнь связано с преодолением значительных трудностей экономического, политического, социального характера. Аграрная страна с зачатками мелкой обрабатывающей промышленности, с отсталой экономикой, с натуральным хозяйством и пережитками феодального и даже дофеодального общества, в прошлом страна практически массовой неграмотности, поставила перед собой грандиозную задачу, выполнение которой требует большого напряжения внутренних сил и средств.

Порой танзанийцам приходится сталкиваться с довольно своеобразными проблемами. Вот, например, одна из них. Стою в очереди в аптеке. Впереди много народу и сзади не меньше. Аптека при государственном госпитале Мухимбили. Госпиталь перегружен. Если бы построили еще один такой в Дар-эс-Саламе, то все равно, наверное, были бы очереди. Пока не строят, и это понятно: нет средств, не хватает врачей. Недавно открытый медицинский факультет Дар-эс-Саламского университета выпустил только первых специалистов.

Подходит моя очередь, выдают по рецепту лекарство, спрашиваю:

— Сколько стоит?

На меня глядят с удивлением. Думаю, не поняли вопроса, повторяю. Аптекарь недоуменно отвечает:

— У нас лекарство бесплатно.

Все это мне показалось странным: не слишком ли далеко шагнули вперед? Недостает больниц, врачей, а лекарства бесплатные! При случае я поделился своими сомнениями с сотрудником министерства здравоохранения Ибрагимом. Вот что он мне ответил:

— Возможно, вы и правы. На эти средства можно было бы построить в Дар-эс-Саламе новый госпиталь, а может быть, и не один. Но в наших условиях этого сделать нельзя. Народ еще не понимает, что такое медицина. Представьте: африканец приходит в госпиталь, врач прописывает ему лекарство, а тому нечем платить— ведь лекарства стоят дорого. Что будет делать больной? Он больше не пойдет в госпиталь, а в следующий раз обратится к знахарю. Куда ему еще деваться? Мы вынуждены давать лекарства бесплатно, иначе люди не будут лечиться. Народ нужно приучить к медицине. Ведь знаете, раньше врачи были только при некоторых религиозных миссиях. А в основном больные обращались к деревенским знахарям: выживет так выживет, умрет так умрет…

Я вспомнил, что в аптеке пришлось выстоять длинную очередь. Значит, идут лечиться в госпиталь, значит здесь этот путь оправдывает себя.

Еще одна важная деталь. В Дар-эс-Саламе многие вывески и надписи на суахили. Трудно порой разобраться, не зная местного языка. Когда я спросил, где можно изучить суахили, мне посоветовали (и не без своеобразной, вполне естественной гордости) пойти на курсы по ликвидации неграмотности среди взрослого населения. Оказалось, что на таких курсах занимаются тысячи танзанийцев по всей стране.

И еще один парадокс. О городах обычно говорят, что они строятся и растут. Про Дар-эс-Салам можно сказать, что он растет и разрушается. В городском муниципалитете мне сказали, что ежегодный прирост населения в городе составляет десять процентов, а темпы капитального жилищного строительства значительно отстают. Но разрушается Дар-эс-Салам не от скученности населения в отдельных его кварталах, разрушаются не здания, а социально-этническая структура города, сложившаяся в колониальные времена. Иными словами, как и многие другие города в Африке, он становится все более африканским. От такого «разрушения» никто не страдает, разве только те, кто привык жить за счет других.

Калейдоскоп города

Если вам скажут, что существуют три разных Дар-эс-Салама, не удивляйтесь: их действительно три, совершенно различных, не похожих один на другой, — европейский, азиатский и африканский Дар-эс-Саламы. Раньше, до независимости, африканские кварталы отделялись от остальной части города специальным зеленым поясом, чем-то вроде особого «санитарного кордона». Сейчас он превращен в городской парк. Здесь воздвигнут монумент Свободы'—обелиск с пылающим факелом на вершине, который стал символом независимости Танзании. В парке устраиваются митинги и народные торжества. Здесь проходят, например, массовые первомайские демонстрации. Первого сентября вся Танзания отмечает День героев: во время торжественной церемонии президент страны и члены правительства возлагают у подножия обелиска щит, копья, мотыгу — символы борьбы и труда — в память о тех, кто отдал жизнь за свободу и независимость танзанийского народа. Неподалеку от обелиска расположена штаб-квартира ТАНУ. Из городской окраины парк превращается в одну из центральных зеленых площадей города.

Если вам скажут, что существует шесть различных Дар-эс-Саламов, тоже не удивляйтесь. Их действительно шесть, даже больше. Старая, немецкая часть города, с толстыми выбеленными стенами, черными сквозными ставнями на окнах и непременно красными, потемневшими от времени черепичными крышами, расположилась поблизости от океана, у входа в порт, в тени старых раскидистых вязов. К ней вплотную примыкают деловые и торговые кварталы, которые уходят в глубь бухты чередой больших, импозантных, но космополитически безликих зданий, сосредоточенных вокруг основной артерии — авеню Независимости. За портом и железнодорожным вокзалом совершенно особый, промышленный район города: склады, ремонтные мастерские и небольшие предприятия по переработке сырья. Характерно, что порт и вокзал расположены рядом: там, где кончалась железная дорога, начинался долгий путь за океан. Иначе и быть не могло в стране, которая десятки лет в условиях колониальной зависимости служила поставщиком сырья крупным заокеанским монополиям.

Факел Свободы — обелиск,