– Ну… – Посыльный огляделся, на глаз прикидывая размеры помещений, однако ни к какому выводу не пришел. – Короче, все зависит от того, насколько вязкие у вас штифты, сэр. Включите режим наполовину и посмотрите. Если штифты начнут отваливаться, значит, порядок. Если нет – прибавьте еще.

– А мне не нужно самому куда-нибудь уходить? Как они на человека действуют?

– А вы варвар, что ли?

– А кто же я по-твоему? – удивился Брейн.

– По виду вы вполне на суперколвера тянете.

– Да ладно, они такие скучные, – усмехнулся Брейн.

– Это вы здорово подметили! Я их не так часто вижу, а точнее, видел всего два раза в детстве. Впечатление самое неприятное.

– Значит, говоришь, выходить из дома не надо?

– Не надо. Вы же не штифт.

– Ну хорошо, так я и поступлю.

– Все, я могу идти?

– Да, можешь идти, – кивнул Брейн.

– Ага. Ну тогда я пошел, – сказал посыльный, однако не двинулся с места, продолжая стоять и таращиться по сторонам.

– Что, страшновато там? – угадал Брейн.

– Не то слово, сэр, – признался посыльный и вздохнул: – Ваш дом расположен так далеко в квартале, что до него нужно миновать добрый десяток других домов. А я этого боюсь до жути.

– А чего тут бояться?

– Ну как же? Вы знаете, что эти штифты, бывает, и в окна выглядывают?

– В окна? Я об этом даже не слышал.

– Ну, я такого тоже не видел. Мне об этом только говорили. Но знаете, идешь так, смотришь – окна пустые, а ну как кто-нибудь выглянет? Само ожидание страшнее, чем то, что может произойти на самом деле, сэр.

– Тут я с тобой согласен. А скажи мне, что у вас за озеро там такое странное?

– Почему странное?

– Ну, купаться там можно?

– Купаться? У нас же в каждом домике вода – холодная и индукционно-активированная. В смысле, горячая. Чего нам в озере купаться? Да и опасно там. Озеро – это зона проведения особых экспериментов.

– А что за особые эксперименты?

– Вообще-то это секретная информация, и я не могу передавать ее посторонним.

– Какой же я посторонний?

– Ну да, вам-то господин управляющий вполне доверяет. Вон я вам даже режимную аппаратуру принес. Такую посторонним не выдают.

– Вот и я о чем говорю, – подтвердил Брейн. Он видел, что посыльный как может оттягивает момент выхода на улицу, где боится ходить даже днем, поэтому решил воспользоваться этой слабостью.

– Так я же, сэр, тоже знаю не очень много. Там наши биологи копошатся, какую-то культуру выращивают.

– Культуру? В смысле, бактерии?

– Нет, не бактерии. Я видел, как они в воду корм забрасывают. Синтетическое мясо. Такое высушенное, в волокнах, знаете?

– Да, знаю.

– Ну так вот. Я видел, как они раскручивают, раскручивают над собой на веревке здоровенный такой кусок килограммов на десять и забрасывают. Тот поплавает, воды наберет и становится впятеро больше.

– А что потом?

– А потом эти две твари его пожирают.

– Какие две твари?

– Хищники какие-то. Всегда по двое плавают. Но из-под воды их не видно, они волну перед собой нагоняют, а на этой волне кусок мяса качается и потом – бац! И его уже и нету.

– А почему ты думаешь, что хищников два?

– Потому что видно, что там две головы под водой. Ну и потом биологи их называют биномом. Стало быть, два.

Как ни не хотелось посыльному выходить на улицу, но все же пришлось. Дверь за ним закрылась, и Брейн начал расставлять на столе у окна аппаратуру. Затем он распаковал тренировочный костюм и захотел сразу его опробовать, однако передумал и положил на стул.

И наконец дошла очередь до экстрактора. Брейн еще раз осмотрел его, затем вышел на середину гостиный, поскольку это была самая большая комната, поставил прибор на пол, надавил кнопку старта, а затем перевел ползунок на половину полукруглой шкалы.

Затем отошел к окну и стал смотреть по сторонам, будет ли что-то изменяться.

Поначалу казалось, что ничего не происходит. «Сломался, наверное», – подумал он.

Но тут заметил, что фрески на расписном потолке как будто начинают двигаться. Однако, едва он обращал на них внимание, фрески замирали и начинали двигаться в другом месте, где он замечал их движение лишь краем глаза.

А потом случилось то, что заставило Брейна испугаться – фрески вдруг «потекли». Они потекли по стенам, они потянулись тягучими каплями к полу, и Брейн с удивлением обнаружил, что потолок на полметра выше, чем был прежде.

Наконец, потолочный штифт целиком шлепнулся на пол и взметнулся клубами золотистой пыли, которая стала превращаться в туман, начавший тут же таять, пока воздух в комнате не очистился полностью.

Следя за потолочным штифтом, Брейн не замечал других изменений, а когда огляделся, обнаружил, что гостиная стала просторнее, поскольку некоторые предметы обстановки в ней отсутствовали, а те, что остались, поменяли вид. Оказалось, что мебель была выдержана в едином безупречном стиле, в то время как прежде вся обстановка выглядела собранной из разных коллекций.

Удивленно оглядываясь, Брейн прошел по обновленной территории, дотрагиваясь до стен, края комода, спинки кресла. Все выглядело вполне надежно.

Он уже было решил, что все у него получилось, как вдруг заметил, что столик на витых ножках, сильно отличающийся от остальной мебели, слегка подрагивает. Очевидно было, что это также был штифт, однако мощности экстрактора для его ликвидации не хватало.

– Ну что же, сейчас поджарим тебя посильнее, – пообещал Брейн и, подойдя к экстрактору, выставил его мощность на восемьдесят процентов.

Снова отошел и стал наблюдать за тем, что происходит со столиком. Тот какое-то время держался, но потом стал медленно скукоживаться и вдруг с громким хлопком и яркой вспышкой исчез.

После этой вспышки Брейн стал видеть гостиную совершенно иначе. Чуть резче и ярче, как будто улучшилось зрение. Одновременно с этим он услышал доносившиеся с кухни голоса. Кто-то там приглушенно разговаривал на малопонятном языке.

Один голос был женский, и пара о чем-то спорила. Женщина что-то доказывала – видимо, приводила доводы. Мужчина отвечал нехотя, односложно, и видно было, что этот разговор ему неприятен.

Брейн, затаив дыхание, вышел в коридор и добрался до кухни, но там, разумеется, никого не было. Голоса также исчезли.

Решив встряхнуться и сбросить с себя накопившиеся неприятные ощущения, Брейн вернулся в гостиную с твердым намерением испытать тренировочный костюм.