Перед каждым присутствующим лежала подборка документации, отвечающая повестке дня заседания.

Трейси Коннер...

Она была элегантна в скроенном по фигуре и выполненном в лучших традициях итальянского швейного искусства, т.е. дорого и женственно, деловом костюме. Цвет материи, созданный для ее необычной красоты, подчеркивал и нежный оттенок кремовой кожи, и ясность синих глаз, и пикантную яркость медной гривы волос. От нее исходила сила, над ней видал дух волшебства. Она не знала, как такое могло быть, но чувствовала, что это так. Она видела, что и для окружающих перемены, произошедшие с ней, очевидны.

Трейси переродилась. Свобода, заполнившая ее изнутри, встала на место страхов и вселила в нее уверенность. Трейси знала, что чем бы ни закончилось сегодняшнее собрание, она уже не будет прежней пугливой и безвольной мисс Лоретто с виноватым взглядом жертвы. Теперь она фермер, который приехал из Старого Света, чтобы покорить Новый, чтобы громко заявить о своих правах. Она знала, что встретит сопротивление, но ее это не пугало.

— Доброе утро, господа, — обратился председательствующий к правлению.

— Представьте меня всем, — распорядилась Трейси.

Она с первой минуты завладела всеобщим вниманием и не хотела его утратить.

— Это госпожа фон Аксель, она... — начал Морелли.

— Вы ошибаетесь, Винсент, — дерзко оборвала его Трейси. — Представьте меня как мисс Коннер. Я хочу взять слово перед началом заседания. Попрошу секретаря, ведущего протокол, внимательно фиксировать все, сказанное мною.

— Это в наших правилах, мисс Коннер, — заметил уязвленный ее тоном помощник Винсента Морелли.

Трейси сделала вид, что не обратила внимания на его слова.

— Мы вас внимательно слушаем, мисс Коннер, но учтите, что у нас насыщенная повестка дня.

— Уважаемый председательствующий, у меня вызывает сомнение законность вашего места в правлении. Секретарь, вы можете зачитать протокол заседания правления корпорации «Лоретто», где мистер Морелли был назначен председательствующим?

— Мисс Коннер, решившая почтить нас сегодня своим присутствием, полагает, что мы все должны уступить ее капризу.

— Ничуть. Я не считаю возможным потрафлять амбициям самопровозглашенных лидеров, каковым является мистер Морелли.

— Если это все, что вы хотели нам сказать, мисс Коннер, то, согласно повестке дня, настало время заслушать мистера Розенталя. Он будет говорить по существу. Начинайте, мистер Розенталь.

— Господин Морелли, передо мной лежит документ, в котором значится, что первый докладчик — это господин Розенталь. Я благодарю вас за помощь, но полагаю, что справлюсь с принадлежащей мне по праву ролью председательствующего на сегодняшнем собрании.

— Кто дал вам это право, мисс Коннер?

— Оно принадлежит мне от рождения, и вам это хорошо известно. Теперь я хочу заслушать доклад мистера Розенталя, касающийся текущей ситуации в наших региональных филиалах.

Первый докладчик начал выступление. Трейси напряглась. Казалось, все услышанное ею проникло в ее сознание и сложилось там в четкую картину. Выступили по очереди все члены правления. Никто из них не осмелился поставить под сомнения неотъемлемое право Трейси Коннер занимать кресло председателя. В конце совещания она обратилась к Винсенту Морелли, требуя, чтобы он вкратце сделал выводы о положении дел в корпорации и высказал свое профессиональное мнение относительно мер развития. В завершение Трейси огласила главные итоги этой встречи и поблагодарила принявших в ней участие. Свое же участие она подытожила следующим образом:

— Коллеги, все вы знаете, что вследствие безвременной кончины моей матери, Дианы Коннер, я являюсь законным обладателем пятидесяти одного процента акций корпорации «Лоретто», что, с учетом нынешнего курса акций, составляет приблизительно семьсот миллионов долларов. Это несколько меньше, чем накануне маминой смерти. Я надеюсь, что вы, как крупные акционеры, постараетесь сделать все, чтобы уже в ближайшее время стоимость акций корпорации «Лоретто» поднялась на докризисный уровень и по возможности превзошла его.

Когда участники встречи разошлись, Трейси обратилась к секретарю:

— Благодарю вас. Вы отлично выполняете свою миссию. Я бы хотела продиктовать вам пресс-релиз. Известите, пожалуйста, средства массовой информации о том, что Трейси Коннер, урожденная Лоретто, ныне председатель правления корпорации «Лоретто», учреждает фонд помощи семьям итальянских эмигрантов и передает на его нужды фамильный особняк в Буффало. О программе деятельности учреждаемой организации будет объявлено позже. Кроме этого из личный средств она же учреждает фонд защиты жертв семейного насилия, фонд памяти Марка и Дианы Коннер, который будет активно взаимодействовать с органами правопорядка и организациями, занятыми социальной адаптацией детей и женщин. На деньги, оставшиеся от продажи пятидесяти одного процента акций корпорации «Лоретто», мисс Коннер намерена организовать Центр «Гелиос» — Центр защиты животных от жестокого обращения... Это все, секретарь. Но прежде известите об этом мистера Морелли и всех остальных членов правления. Я официально слагаю с себя обязанности председателя правления корпорации, вопросами улаживания моих отношений с которой займется мой адвокат мистер Дональд Джеймисон из адвокатской конторы «Джеймисон, Мандреки и Лоуэлл» в Нью-Йорке.

В тот же день Трейси покинула Нью-Йорк.

Повинуясь сердцу, Трейси летела в Афины. Она не спешила снова увидеть Никоса. Она хорошо помнила его просьбу — дать ему время. Ей самой необходимо было время, чтобы понять, каким чувством она руководствовалась, когда отказалась от достояния предков, от дела, которое зачинал ее прадед, нищим сошедший на американский берег, которое развивал ее дед, ставивший успех корпорации превыше всего, которое сохраняла ее мать, воодушевившая ее на самое верное решение.

Теперь, не имея ничего, Трейси пыталась понять, кто она. И знала наверняка лишь то, что она влюбленная женщина. А это знание превыше всех богатств...

Прослышав, что Трейси в Афинах, чета Падакисов пригласила ее на свою яхту. Ступив на борт яхты, Трейси столкнулась со Стеллой:

— Ты как раз вовремя, Трейси!

— Вовремя для чего?

— Для своей свадьбы.

— Могу я быть твоим посаженым отцом? — взял ее под руку Георгиос Падакис.

Трейси опешила от такой встречи. Затем она увидела, что на борту и Леон, и Мария, и Ирена, и Ари, и...

— Я так долго хотел тебя, что успел смириться с невозможностью этого. Но, только став по-настоящему свободным, я понял, что нет ничего невозможного.

— Особенно для тебя, Гелиос. Тебе еще многому предстоит научить меня.

— Чему, например?

— Научи меня быть любимой. А любить я уже умею.

— Я знаю, сокровище мое.

— Что это за странный звук?