Ну он и рассказал. И я, честно говоря, немного выпал в осадок от собственной невнимательности по отношению к своим людям. Но, обо всем по порядку.

Стоило им двоим расстаться со мною на том перекрестке, как Ирвона тут же заявила, что в опеке не нуждается и вообще сама с усами, поэтому Чезу на выбор предлагалось два варианта: свалить в закат сразу и встретиться в условленном месте вечером, либо тащиться за ней на приличном расстоянии, раз уж ему так хочется. Мальчишка оказался человеком ответственным и мой приказ помнил отлично, поэтому выбрал второй вариант.

— Погоди, — перебил я Чеза, когда мы добрались до этого момента. — Что это на нее нашло? Вы же вроде бы нормально общались.

— Нет, командир, — как-то совсем по-взрослому вздохнул мой юный друг, — это вы с ней нормально общались. Мы же и тремя десятками слов не перекинулись с момента встречи.

Я задумался. А ведь и правда. Чез если с кем и общался из нашего отряда, то или со мной, или с парнями из отряда Карвена. А вот с девчонками нашими… Да и о чем им было говорить-то, если так поразмыслить? Что может быть общего у бывшего раба и бывшей трактирной служанки? Какие темы они могут обсуждать? То-то же. Будет мне урок на будущее.

— Хорошо, продолжай, — попросил я.

Дальнейшая их прогулка ничем особым не выделялась. Ирвона подолгу стояла на набережной, наблюдая за рекой, за снующими по ней лодками и судами покрупнее, что-то пыталась рассмотреть на том берегу. Чез же тенью следовал за ней в отдалении и следил чтобы чего не случилось. Но время шло, ничего экстраординарного не происходило, а теплое летнее солнышко и приятный бриз, дувший с реки, навевали покой и умиротворение. Мальчишка расслабился. И, подобно Ирвоне, больше внимания уделял пейзажам и продавцам сладостей, а не своей подопечной. Дошло до того, что он даже не заметил, как та оказалась в лодке какого-то стремного типа. В себя пришел только тогда, когда до него донесся отчаянный девичий крик помощи.

Ну он и побежал, совершенно забыв о заказанных у очередного продавца орехах в меду. Естественно, не успел — к тому моменту как добежал до места, где Ирвону похитили, лодка уже была достаточно далеко от берега. Мальчишка хотел было броситься в воду, дабы попытаться догнать и покарать двух козлов, покусившихся на подругу босса, но не смог. Был остановлен криком какого-то мужика, утверждавшего, что Чез украл у него кошелек. То, что это был третий сообщник, мальчишка понял гораздо позже, уже в камере Старого замка.

Естественно, никто из прохожих не стал слушать оправдания какого-то пацана и его тут же попытались скрутить. То, как поступали с воришками в Хольтриге Чез знал прекрасно, поэтому даваться в руки не собирался. И тут бы ему убежать, рассказать мне о случившемся, но мальчишка есть мальчишка. Он понадеялся на стражу, как раз спешившую к месту событий. Думал расскажет им все. Объяснит, что он не вор, что произошла чудовищная ошибка. Попросит помощи с поимкой похитителей подруги его босса. Дурачок.

Нет, может быть, у него и получилось бы что-то, пусть я в этом и сильно сомневался. Только вот простому люду надоело ловить верткого мальца и за Чеза взялись всерьез. А тот, все еще надеясь на помощь от доблестных служителей закона, взялся за нож. И успел даже порезать нескольких, самых ретивых, горожан. Несмертельно, но довольно неприятно.

И как раз подоспела стража, недолго думая, пустив в ход свои дубинки. Хвала всем богам, что у Чеза хватило мозгов не атаковать стражников, иначе живым этот малолетний вояка точно бы не остался. Убили бы и скинули труп в реку. А в рапорте (если тут подобные вообще есть) написали бы, что ликвидировали опасного террориста. Еще бы и премию получили.

В общем, в себя Чез пришел уже в камере. И причиной побудки стал шум драки. Хотя, дракой то избиение младенцев, что устроил Селех двум педофилам, решившим воспользоваться случаем и изнасиловать моего юного друга, назвать было сложновато. Вначале Чез сильно испугался, так как думал, что и его ждет подобная участь. Но здоровяк, видимо что-то почувствовав, успокоил паренька, объяснив ему всю ситуацию. Так они и познакомились.

Кем является Красавчик на самом деле, Чез не знал, но решил, что кем-то очень и очень авторитетным, так как, стоило выжившему педофилу услышать прозвище Селеха, как тот натурально заскулил и захныкал, умоляя не убивать его. А стоило здоровяку шикнуть на этого урода, как тот тут же заткнулся.

Делать в камере было нечего, поэтому Чез с Селехом коротали время за разговорами. Рассказывал в основном мальчишка. Обо всем. И о том, как оказался в городе, и о наших приключениях, ну и обо мне, конечно. Со слов Чеза, ничего серьезного выложить он не выложил, но видимо Красавчику хватило и того, дабы заинтересоваться моей персоной.

— Он все расспрашивал о тебе. Но я ничего такого не говорил. А потом я уснул, а когда проснулся, то ты пришел за мной, — с некоей гордостью в голосе закончил этот Штирлиц свой рассказ.

Некоторое время мы двигались молча. Чезу больше нечего было сказать, а я обдумывал услышанное. Что ж, то, что Красавчик этот не простой человек было понятно сразу. Скорее всего какой-нибудь местный бандитский авторитет. И с ним действительно стоит встретиться, хотя бы ради того, чтобы уважить. Как-никак, но вписался он за моего юного друга до того, как узнал о его странном командире. А значит, хоть и бандит, но не такая уж и сволочь. И на этом пока все с Селехом, есть дела поважнее.

Ирвона. Да, тут я не доглядел. Нет ничего удивительного в том, что взрослая девушка не хочет общаться с мальчишкой. Просто, подобные вещи не должны для меня становиться сюрпризом. Мне, как командиру, как человеку, планирующему вести за собой людей, всегда нужно знать о взаимоотношениях внутри коллектива. И тут я не доглядел. Похитили бы ее, если бы заранее знали, что она не одна? Что-то я сомневаюсь. Нашли бы другую жертву этому кровавому виконту. Следовательно — моя недоработка.

Справедливости ради, вины моей подруги тут тоже хватало. Это кем нужно быть, чтобы в незнакомом городе отказаться пусть и от незначительного, но все же прикрытия. Ладно, чего уж теперь из пустого в порожнее переливать. Сначала вызволю эту дуру, а там уже буду воспитывать. Если она жива еще, конечно.

От последней мысли на душе стало