то это не было бы такой большой проблемой, но сейчас ее, увы, не было. А значит что? Значит придется импровизировать.

— Эй вы, лицом к стене! — громко приказал я, вынимая шпагу из ножен. Одно лишнее движение и я вас прирежу.

Бугай вскинул голову, но ничего, естественно, не увидел, так как факел я с собой не брал, но команду мою все же выполнил, не забыв при этом потрясти Чеза за плечо. Сливомордый тоже оказался послушным, пусть и не таким шустрым, как бугай. А вот четвертый как лежал, так и продолжал лежать.

— Эй, ты что меня не понял? А ну встань быстро! — приказал я.

— Не встанет, — пророкотал бугай. — Дохлый он. Ты, наверное, Талек, да? Мне Чез о тебе рассказывал.

Времени удивляться и разбираться не было совершенно, поэтому я только предупредил:

— Не рыпайся лишний раз и все у нас будет хорошо.

— Талек? — непонимающе, явно еще не придя в себя со сна спросил Чез. А затем, поняв, что мой голос ему не приснился, перевернулся на другой бок, лицом ко мне, и радостным, но каким-то не по-детски усталым голосом произнес: — Талек, я знал, что ты меня не бросишь.

Я не выдержал и грязно выругался. Лицо моего юного друга мало отличалось от того, что я видел у его соседа по камере. Создавалось впечатление, что его избивали несколько часов к ряду.

Суки! Уничтожу всех! Во мне стала закипать нешуточная такая ярость. Я сам не заметил, как открыл замок камеры и ворвался внутрь.

— Кто это с тобой сделал? — спросил я у Чеза, совершенно забыв о том, что мне, вроде бы как, не положено видеть в темноте. — Кто-то из этих?

— Нет, — слабо улыбнулся мальчишка и тут же скривился от боли, — это стражники. Им не понравилось, что такой, как я смеет им грубить. Ну и… Извини, Талек, я не уберег Ирвону. Не смог защитить. Ее украли прямо у меня из-под носа.

— Все потом, — перебил я своего маленького друга, — выберемся наружу, там расскажешь.

— Пусть Селех с нами пойдет. Он хороший.

— Кто это?

— Это я, — пророкотал громила. — Помоги мне выбраться отсюда и я отплачу. Помогу найти девчонку. Да и в остальном сможешь на меня рассчитывать. Я все же не последний человек в этом городе.

— Он не врет, Талек, — подтвердил слова громилы Чез.

Этого мне еще не хватало. Похоже эти двое успели спеться. Ну да ладно. Потом разберусь.

— Раз Чез просит, то отказать я ему не могу. Только давай без глупостей, хорошо?

— Идет, — сказал громила и развернулся ко мне лицом.

Я попытался поднять на руки Чеза, но был остановлен Селехом:

— Давай лучше я, — предложил он. — У меня все равно оружия никакого нет, да и судя по твоему голосу, годочков тебе не сильно больше, чем Чезу.

Я немного подумал, но решил, что тот дело говорит бросил:

— Идет. Бери тогда его на руки пойдем, время не ждет.

Уже на выходе из камеры, переступая через труп одного из заключенных, я вспомнил о втором, все так же сидящим лицом к стене.

— Это ты его убил?

— Я, — не стал спорить Селех.

— За что?

— Он Чеза хотел снасильничать и мне предлагал.

— Вот сука! — не выдержал я. — А второй что?

— Второй его дружок. Тоже всякие гадости предлагал.

— А его чего не убил?

— Я и первого не хотел, — пожал здоровяк плечами, — только тот хлипковатый оказался.

— Ненавижу педофилов, — проговорил я, наблюдая за агонией только что убитого мною подонка. — Ладно, двинулись. Мы, итак, тут сильно задержались.

Уже на середине коридора меня осенила одна идея.

— Иди вперед и жди меня наверху, — приказал я своему новому знакомому, пропуская того вперед.

Тот ничего спрашивать не стал и лишь коротко кивнув потопал вперед. Чез, надо отдать ему должное, понял, что я что-то задумал и тоже воздержался от лишних в данный момент вопросов. Хорошо держится, не ошибся в нем Гральф. Эх, вот бы и с Ирвоной все в порядке было.

Ждать пока Селех скроется за дверью я не стал, справедливо решив, что несмотря на доверие мальчишки к нему, надолго их одних все же не стоит оставлять, и тут же приступил к реализации своего плана «Хрен догонишь». План этот был прост до невозможности и состоял всего из трех пунктов, два из которых представляли собой открытие запоров на всех камерах, а третий подразумевал наш тихий уход во время того безобразия, что поднимут неурочно освобожденные зеки.

Впрочем, немного подумав, я его все же скорректировал, решив не заниматься освобождением вообще всех. Не так уж у нас и времени много, чтобы позволить себе подобную щедрость. Хватит и десятка камер, а там пусть сами разбираются, ключи им я оставлю.

Сказано — сделано! Отперев предварительно замки на нескольких самых густонаселенных камерах, я бросил ключи на пол и побежал к выходу, сдвигая засовы. Естественно, зеки не могли не заметить странного кипиша, что творился в данный момент в тюрьме, однако, то ли запуганные местными стражами, то ли из-за природной осторожности, но они не спешили покидать свои камеры даже после того, как между ними и свободой не стало преград.

Что ж, мне это было только на руку — добежав до той двери, что выходила на лестницу, я захлопнул ее, затем запер, после чего протолкнул ключи сквозь здоровенную щель снизу. Теперь все было в руках заключенных: сумеют пройти это задание Старца Фуры и найти ключ? Обретут свободу. Не смогут? Да и хрен бы с ними.

Чеза с Селехом я нашел там же, где и рассчитывал — у каморки охранников. Здоровяк благоразумно туда не лез, дожидаясь меня чуть в стороне, видимо смог уже верно оценить ситуацию. Молодец мужик. Не нужно было, чтобы Чез на подобное глядел, мал еще.

— Что там? — коротко пророкотал он, стоило мне подойти поближе.

— Камеры открыл, скоро тут весело будет.

— Надо делать ноги.

— Есть предложения?

— Да, пойдем, — коротко кивнул здоровяк, первым двинувшись к выходу из подземелий.

Возражать я не стал. Вряд ли Селех решит сдать нас страже. Не такой же он дурак, должен понимать, что человек, свободно добравшийся до тюремных подземелий, сможет и его достать при случае. А еще у меня была магия. Снова. Ее возвращение было для меня сродни погружению в прохладную воду посреди жаркого августовского дня.

Правда, с исцелением Чеза решил пока повременить. Глупо было бы светить своими способностями перед совершенно незнакомым человеком. Тем более, что я, итак, знатно уже спалился со своим ночным зрением.