— Так чудесно, что ты сейчас с нами, — сказал ей Бартон вечером накануне свадьбы. — Я чувствую себя семейным человеком. Мэг тебя полюбила, а Адам — Адам просто от тебя без ума. Я бы хотел, чтобы ты подумала вот о чем. Когда твой сериал закончится. Почему бы тебе не переехать сюда и не начать жить с нами?

Каро это предложение привело в полный восторг.

— Так это перенести церемонию куда-нибудь подальше, хоть в Центральный парк, а после устроить пикник на траве.

— Надо было сказать об этом раньше, — пошутила Каро. — Теперь уже не отвертишься. Ты попалась.

Мэг горестно кивнула, а Адам звонко рассмеялся, а вслед за ним и невеста. Каро была уверена, что ее отец и Мэг будут счастливы вместе.

Наутро Мэг впала в полную панику. У нее все валилось из рук.

— Не волнуйся, — успокаивала ее Каро. — Вернись в кровать и полежи немного. Я позабочусь обо всем и сама подготовлю Адама.

Она искупала малыша, расчесала его золотистые волосы и облачила в голубой костюмчик.

— Ты выглядишь как кинозвезда! — воскликнула она вполне искренне.

Он крепко сжал ее пальцы.

— Я так хочу, чтобы мы тоже поженились. Каро ласково погладила его по головке.

— Быть братом и сестрой тоже неплохо.

Бартон уже отправился в церковь Святого Варфоломея. Каро оделась сама и помогла с нарядом Мэг.

Настал решительный момент. Каро, Адам и Мэг уселись в ожидающий у подъезда лимузин. От волнения у Мэг перехватило дыхание, она нервно теребила ткань подвенечного платья.

— Что я на самом деле хочу, — произнесла она едва слышно, — что я на самом деле хочу, Лимузин подъехал к церкви. Мэг, вздрогнув, прошептала:

— О боже! Зачем все это?

У входа собралась внушительная толпа. Среди приглашенных гостей суетились фотографы. Они набросились на лимузин, как стая волков.

— Не паникуй, — обратилась Каро к невесте и вздохнула. — Они здесь не ради тебя. Им нужна я.

Они вышли из машины. Тотчас засверкали фотовспышки. Ее снимали со всех сторон, во всех ракурсах. Каро знала, что выглядит великолепно. Она, выбирая себе наряд, держала в уме именно эту ситуацию. Конечно, на какой-то момент она посочувствовала Мэг. Ведь это была ее свадьба, но никто из фотографов не обратил на нее внимания. Правда, Мэг сама не хотела никакой шумихи вокруг своей свадьбы. Значит, все получилось как надо.

В субботу утром, за день до отлета Каро обратно в Лос-Анджелес, Мэг вошла в ее комнату и присела на краешек кровати.

— Просыпайся, милая. Мы сегодня отправляемся за приключениями.

Каро лениво потянулась.

— Куда?

— В одно замечательное место, которое называется “Луна-парк”.

Каро что-то собралась сказать, но сдержалась. Мэг показалось, что девочка чем-то недовольна, и поспешила объяснить:

— Это ради Адама. Он так расстроен твоим отъездом, что мы решили его немного подбодрить. Я надеюсь, что и тебе там понравится. Нам всем не мешает чуть развлечься, а в Луна-парке совсем неплохо, уверяю тебя.

— Наверное, там здорово, — быстро согласилась девочка, не подумав.

Подумала Каро уже после того, как Мэг ушла, а она еще немного понежилась в постели. Слово “Луна-парк” вертелось у нее в голове, что-то было в нем знакомое.

А потом всплыло то, что, казалось бы, навеки было изгнано из памяти. Чернокожая девчушка, с которой она тренировалась накидывать картонные кольца на молочную бутылку, чтобы выиграть огромного плюшевого медведя. Она была внучкой няни, которую уволили потому, что Каро по неосторожности разбила тот злосчастный отцовский макет.

Девочка опечалилась. Она не вспоминала тот вечер долгие годы.

Дорога в Луна-парк отняла много времени. Бартон был не такой уж хороший водитель, робел, переходя с одной полосы на другую, и далеко не первым вырвался из пробки у светофоров.

Каро устала от езды “за приключениями”, а Адам вертелся на заднем сиденье, самостоятельно отстегнувшись от ремней безопасности. Он опустил окно и восторженно окликал каждый проезжающий мимо красный автомобиль.

Наконец они прибыли к месту назначения. Адам был в восторге от Луна-парка, но Каро, более взрослая, могла сравнить его с калифорнийским Диснейлендом. Она притворилась, что ей очень нравится здесь, проследовала, чтобы угодить папе, Мэг и Адаму, через Туннель Любви, исправно испускала вопли ужаса в Доме Привидений и поедала сахарную вату, говоря, что очень ее любит.

— Ну, пожалуйста, прокатимся на чертовом колесе… — канючил Адам.

— Чуть позже. Давай сначала посидим в тени и перекусим, — предложила Мэг.

Все вместе они присели за маленький липкий столик. Каро показалось, что Мэг бледна.

Она придвинулась к ней вплотную на жесткой неудобной скамейке и, выждав подходящий момент, спросила шепотом:

— Ты в порядке?

— Вполне. Просто на меня так действует жара.

Адам в это время покончил со своей сосиской и попкорном.

— А что дальше? — поинтересовался он. — Я хочу приключений!

Мэг тяжело вздохнула.

— Не бери в голову. — Каро решила пожертвовать собой. — Отдохните с папой, а мы пока погуляем с Адамом.

— Ура! — воскликнул малыш.

— Ты уверена? — настороженно спросила Мэг.

— Да! Она уверена! — Адам уже успел вцепиться покрепче в руку совсем недавно обретенной старшей сестры.

— Даю вам полчаса, — сказал Бартон. — Больше я здесь не выдержу.

— С чего начнем? — спросила Каро у Адама.

— С чертова колеса!

Они уже были близко от цели, как вдруг Адам застыл на месте как вкопанный.

— Смотри! Смотри!

— Что?

— Смотри, красный шарик! Я хочу такой, пожалуйста.

Каро улыбнулась.

— Конечно. Для чего существуют старшие сестры, как не для того, чтобы дарить младшим братикам красные шарики. Он останется у тебя на память обо мне.

— Я буду его беречь, — пообещал Адам. Адам тщательно выбирал себе шарик, найдя наконец именно тот, который хотел, — огромный, красного цвета.

Следующий шаг их был к чертову колесу. Но, пробираясь сквозь череду аттракционов, они оказались там, где на самом видном месте сидел розовый плюшевый мишка — главный приз за меткость в игре, где кольца набрасывались на горлышки молочных бутылок.

Каро могла пройти мимо, как взрослая девочка, но она вспомнила, как унизительно пряталась в своей комнате, когда несправедливо обвиненная чернокожая няня хлопнула дверью внизу, отказавшись даже от выходного пособия. Воспоминания были не слишком приятными. И медведь ничем ее не привлекал.