– Ты тоже, Уильям. И скажи своей сестре, чтобы шла работать к нам в библиотеку.

Он выразительно поднял бровь:

– Ха! Вы с ней из одного теста. Ни один мужчина ей не указ.

Марджери слышала, как Уильям, хмыкнув, закрыл за собой сетчатую дверь.

В первые месяцы своей жизни в Бейливилле Элис даже получала удовольствие от еженедельных обедов после службы в церкви. Присутствие четвертого или пятого человека за столом оживляло атмосферу их мрачного дома, да и еда была гораздо лучше обычной жирной стряпни Энни. Мистер Ван Клив вел себя наилучшим образом, а пастор Макинтош, пожалуй самый частый гость в доме, был милейшим человеком, разве что любил повторяться. Непременной – самой приятной – составляющей светских мероприятий в Кентукки были бесконечные рассказы о семейных неприятностях, сплетни о соседях, причем каждая история подавалась прекрасно оформленной, непременно с изюминкой, после которой все гости разражались громовым хохотом. А если за столом оказывалось больше одного рассказчика, то обед тотчас же превращался в состязание в остроумии. Но что самое главное, все эти байки позволяли Элис спокойно поесть, не находясь под прицелом неодобрительных взглядов.

По крайней мере, до поры до времени.

– Итак, когда наши молодые осчастливят моего старого друга внуком или двумя?

– Вот и я их об этом постоянно спрашиваю! – Мистер Ван Клив нацелил свой нож на Беннетта и Элис. – Дом не может быть настоящим домом, пока там не бегает карапуз.

«Возможно, если бы наша спальня не находилась настолько близко от вашей, что я слышу, как вы пердите, – мысленно парировала Элис, зачерпывая пюре с тарелки. – Возможно, если бы я могла отправляться в ванную, не закутываясь до лодыжек. Возможно, если бы мне не пришлось выслушивать эти разговоры по крайней мере дважды в неделю».

Памела, сестра пастора Макинтоша, приехавшая к нему из Ноксвилла, заметила, как это неизменно делал кто-нибудь из гостей, что ее сын сделал своей молодой жене ребенка прямо в день бракосочетания.

– И ровно через девять месяцев на свет появились близнецы. Вы не поверите! Представьте, у нее все работает как часы. Только представьте, не успела она отнять этих двоих от груди, как уже на следующий день снова понесла.

– Элис, ты ведь одна из этих конных библиотекарей, да? – Муж Памелы подозрительно смотрел на мир из-под кустистых бровей.

– Да, так и есть.

– Девушка уезжает из дому на целый день! – воскликнул мистер Ван Клив. – А вечером иногда возвращается такой усталой, что у нее нет сил держать глаза открытыми.

– Иметь в мужьях такого здоровяка, как наш Беннетт! Черт побери, да по утрам у юной Элис не должно оставаться сил садиться на лошадь!

– Она должна ходить враскорячку, словно ковбой!

Оба мужчины покатились от хохота. Элис выдавила бледную улыбку и покосилась на Беннетта, сосредоточенно гонявшего по тарелке черную фасоль, а когда подняла глаза на Энни, которая держала блюдо с бататом, то, к своему смущению, заметила на лице экономки нечто крайне похожее на злорадство. Уязвленная до глубины души, Элис смерила Энни холодным взглядом, заставив ее отвернуться.

«У вас на бриджах осталось пятно от месячных, – сообщила Энни, когда накануне вечером принесла Элис стопку сложенного белья. – Мне не удалось вывести его до конца. – Она сделала паузу и добавила: – Совсем как в прошлом месяце».

Элис претила сама мысль о том, что другая женщина отслеживает ее месячные. Внезапно у нее возникло такое чувство, будто весь город судачит о ее неспособности забеременеть. Конечно, Беннетт был не виноват. Только не их бейсболист-чемпион! Не их золотой мальчик!

– Знаете, моя кузина – та, что живет в Берее, – всеми правдами и неправдами пыталась забеременеть, и ничего. Клянусь, ее муж даже имел ее по-собачьи! Итак, она пошла в одну из тех церквей, где во время проповеди используют змей… Пастор, я знаю, вы этого не одобряете, но все-таки послушайте! Они повесили ей на шею зеленую ленточную змею, и уже на следующей неделе она зачала. Кузина говорит, у ребенка такие же золотистые глаза, как у медноголового щитомордника. Хотя она всегда отличалась богатым воображением.

– Аналогичный случай был с моей тетей Лолой. Пастор и весь приход молились Богу наполнить ее чрево. У них ушел целый год, но зато теперь у нее пятеро детей.

– Прошу вас, мы вовсе не обязаны следовать их примеру! – воскликнула Элис.

– Полагаю, все дело в верховой езде. Это не дело, чтобы женщина целый день сидела в седле. Доктор Фриман говорит, это встряхивает внутренности дам.

– Да-да, похоже, я что-то такое читал.

Мистер Ван Клив взял солонку и потряс ее:

– Это вроде того, как слишком сильно потрясти банку с молоком. Молоко скисает. Сворачивается, если вам будет угодно.

– Мои внутренности не свернулись, спасибо большое, – сухо произнесла Элис и, подумав, добавила: – Но мне бы очень хотелось почитать эту статью.

– Статью? – переспросил пастор Макинтош.

– Ну да. О которой вы упомянули. Где говорится, что женщинам вредно ездить верхом. Так как у них «встряхиваются» внутренности. Хотя такой медицинский термин мне не знаком.

Мужчины переглянулись.

Элис, не отрывая глаз от тарелки, отрезала кусок цыпленка:

– А вам не кажется, что знания – крайне важная вещь? Мы у себя в библиотеке всегда говорим, что любая информация должна быть подтверждена фактами. И если верховая езда действительно представляет угрозу для моего здоровья, то я просто обязана прочесть статью, о которой вы говорите. Пастор, может, вы захватите ее с собой в следующее воскресенье? – Элис подняла глаза и лучезарно улыбнулась.

– Ну… – начал пастор Макинтош, – я не вполне уверен, что смогу ее вот так сразу найти.

– У пастора огромное количество бумаг, – пришел ему на помощь мистер Ван Клив.

– Забавно, – продолжила Элис, размахивая вилкой в подтверждение своих слов, – но у нас, в Англии, все получившие хорошее воспитание дамы занимаются верховой ездой. Они ездят на охоту, перескакивают через канавы, заборы и прочее. Для девушек из высшего общества это, можно сказать, почти обязательно. И тем не менее они рожают детей, словно орешки щелкают. Щелк-щелк-щелк! Или как горох лущат! А вы знаете, сколько детей было у королевы Виктории? А она была заядлой наездницей. Ее было буквально не стащить с лошади.

Гости за столом сразу притихли.