Гласс приподнялась на цыпочки, выискивая в людском море того единственного, кто что-то для нее значил. Он оказался в последних рядах. Люк шел к ней, на лице его сияла гордая улыбка, и Гласс преисполнилась верой, что они все сделали правильно. Только что она спасла сотни жизней – и еще сотни по ее милости станут куда как короче. В том числе и ее собственная жизнь.

К утру хижина почти опустела. После двенадцати часов, проведенных в тесном пространстве, воняющем потом и страхом, все, видимо, решили, что наземники не так уж опасны. Но атмосфера в лагере по-прежнему была напряженной. Большая группа ребят уже надрывалась на строительстве четвертой хижины, которая сделает их убежище чуть более удобным. Уэллса нигде не нашли, поэтому командовал стройкой Беллами. Издалека доносился его голос, отдающий распоряжения относительно фундамента и несущих балок.

Кларк улыбнулась, но, когда она подошла проверить, как дела у Молли и Феликса, ее улыбка исчезла. Они не поправились. Хуже того, у двух других ребят, аркадийского парнишки и девушки с Уолдена, появились те же симптомы: утомление, дезориентация и рвота.

В лазарете, кроме них, была Прийя, поившая водой полубессознательную Молли. Кивнув Кларк, она бережно опустила голову больной обратно на кровать и подошла поближе, все еще держа в руке металлическую кружку.

– Я думаю, для больных нужна отдельная посуда, – мягко сказала она. – На случай, если у них что-то заразное.

– Правильная мысль, – ответила Кларк. – Хотя непохоже, чтоб ты боялась подхватить что-нибудь.

Прийя пожала плечами и убрала за ухо прядь своих густых длинных черных волос.

– Если мы не станем друг о друге заботиться, значит, они были правы.

– Они?

– Те люди, которые осудили нас на смерть в восемнадцатый день рождения. Знаешь, меня вытащили прямо из камеры исполнения приговоров. Врач уже и иглу приготовил, и все остальное. Совсем собрался сделать мне укол, и тут ему пришло сообщение, что вместо этого меня пошлют на Землю.

– За что тебя посадили в Тюрьму? – осторожно спросила Кларк, чувствуя, что сейчас она может, нарушая строгое табу их лагеря, задать этот вопрос.

Однако прежде, чем Прийя успела ответить, дверь распахнулась, и в хижину ввалился Эрик. На его лице читались тревога и крайняя усталость.

– Думаю, надо дать им те таблетки, – сказал он, отбросив всякую вежливость. Кларк открыла было рот, чтобы спросить, о чем речь, но Эрик не дал ей сказать: – Я знаю о таблетках против радиации. Думаю, их надо дать всем больным. Прямо сейчас.

Кларк посмотрела на него уверенно и воодушевляюще. Во всяком случае, она надеялась, что взгляд вышел именно таким.

– Это не лучевая болезнь, – сказала она, призвав на помощь последние остатки терпения, которые еще сохранились у нее после кошмарной ночи. – А эти таблетки убьют каждого, кто ею не болен.

– Как ты можешь быть настолько уверена? Ты ведь даже не закончила учиться на врача. Что ты знаешь о лучевой болезни?

Кларк побледнела, и не от обиды (она знала, что Эрик просто волнуется за Феликса), а от скрытой в душе раны, куда более мучительной и разъедающей, чем любая телесная рана. Только два человека на планете знали, за что была осуждена Кларк. Никто другой и понятия не имел ни об эксперименте ее родителей, ни о детях, которые стали их подопытными кроликами.

Она попробовала зайти с другой стороны:

– Если бы тут был опасный уровень радиации, наземники уже вымерли бы.

– Может, у них иммунитет или еще что-то такое.

На это у Кларк не нашлось ответа. Она жаждала получше расспросить Сашу о тех колонистах, что прилетели сюда год назад. Когда Кларк наткнулась в лесу на обломки их корабля, в мозгу у нее родилась одна теория. Эти железяки были недостающим звеном, она была в этом уверена. Нужно просто найти их побольше.

– Не расстраивайся, – сказала она, кладя руку на плечо Эрика, – мы с этим разберемся. Все с ними будет хорошо. Может, вы с Прийей пока тут присмотрите за больными? Я скоро вернусь.

Эрик кивнул и со вздохом сполз на пол у койки Феликса. Прийя бросила на парня быстрый взгляд, а потом села рядом и взяла его за руку.

– Иди, Кларк. Мы справимся.

Выйдя на свет божий, Кларк прищурилась. Рука уже почти не болела, и голова впервые с того момента, как девушку укусила змея, была ясной. Но хотя физически Кларк чувствовала себя прекрасно, изнутри ее терзала тревога: она искала и не находила Сашу. Может, той как-то удалось улизнуть от Уэллса? Или, хуже того, ее куда-нибудь уволок Грэхем со товарищи?

Кларк осмотрела поляну. На ней кипела бурная деятельность, по большей части связанная со строительством новой хижины. Одна команда дружно таскала здоровенные стволы, другая отесывала бревна и подгоняла их друг к другу. Несколько старших парней загоняли самые толстые бревна в котлован, вырытый под фундамент. Беллами был среди них. Он снял рубашку, и его кожа блестела от пота. Даже издалека Кларк видела, как бугрятся его мускулы, когда он изо всех сил налегал на бревно, чтобы оно встало на свое место.

К Беллами подошла кудрявая девушка в сопровождении двух скалящих зубы подруг. Эта троица дошла до маразма, обрезая свои брюки, и теперь красотки одергивали обтрепанные края шорт, едва прикрывавших ягодицы.

– Эй, – сказала кудрявая девушка, – нам нужен кто-то высокий, чтобы помочь починить крышу северной хижины. Она может рухнуть.

Беллами едва взглянул на них.

– Сделайте лестницу.

Кларк едва сдержала смех, заметив, как по лицу кудрявой скользнула тень раздражения. Потом, правда, жеманная улыбка вернулась, и девушка сказала:

– А можешь показать, как?

Оглянувшись через плечо, Беллами сделал кому-то приглашающий жест.

– Эй, Антонио, подойди-ка! – К нему тут же подбежал низенький, коренастый и прыщавый паренек с добродушной улыбкой. – Этим дамам нужно помочь с хижиной. Может, протянешь им руку помощи?

– С удовольствием, – сказал Антонио, переводя удивленный взгляд с Беллами на девчонок, которые пытались скрыть разочарование. Кому-то из них это удавалось лучше, кому-то – хуже.

Кларк улыбнулась, втайне довольная тем, как мало интереса проявил Беллами к этим весьма, между прочим, симпатичным девицам. Он был таким наглым, а порой, когда на него находило подходящее настроение, и таким очаровательным, и трудно было поверить в то, что он когда-то встречался с девушкой.

Еще сложнее было поверить в то, что лицо этой девушки Кларк видела каждый вечер, перед тем как отойти ко сну. Когда становилось тихо, Кларк до сих пор могла слышать ее голос.

Тряхнув головой, она двинулась к Беллами.

– Вижу истинного джентльмена, – поддразнила она, глядя, как три девицы тащатся прочь в обществе явно довольного Антонио.