и, не дождавшись ответа, бесшумно приоткрыл дверь. Вошла великая княгиня Анастасия Николаевна. Императрица, не слышавшая, как появилась Стана, вышла из оцепенения, увидев перед собой великую княгиню, чье лицо выражало сильное возбуждение. Она даже услышала несколько ласковых слов, которые так хорошо умели говорить Стана и ее сестра Милица.

Некоторое время она слушала молча, потом заплакала и, рыдая, бросилась на шею Стане. Та стала ее утешать, опустилась перед ней на колени и, чтобы подбодрить, сказала, что маленький непременно выздоровеет. Александре не надо себя мучить. Все скоро закончится благополучно. Наконец потоком слов великая княгиня сумела привлечь внимание царицы. Да, она может ручаться, что Алексей скоро снова будет совсем здоров, сама царица завоюет любовь всего народа, а злые статс-дамы и подлые министры устыдятся своих гнусных интриг: в России начнется эра благоденствия, какого страна еще никогда не знала.

В нескольких торопливых прерывистых словах Стана рассказала ей о сибирском крестьянине, действительно необыкновенном человеке, паломнике, святом, с которым Милица и она познакомились всего несколько дней назад. Это поразительный человек, гораздо более умный и наделенный намного большей силой, чем даже Филипп и доктор Бадмаев! Наконец, Стана может, не впадая в грех, добавить, что святостью этот крестьянин превосходит Иоанна Кронштадтского. И так думают не только она и ее сестра Милица: это сказал сам Иоанн!

Еще больше оживившись, великая княгиня рассказала, как Иоанн Кронштадтский воздал почести простому мужику Григорию Распутину в присутствии дам из лучшего петербургского общества; по окончании обедни он сказал, что на этом человеке лежит милость Божья. Произошло это так: маленький отец Иоанн только закончил службу; как всегда, он говорил прекрасно, и церковь была заполнена верующими, не оказалось ни одного свободного места; блистали роскошные туалеты, многие дамы были в длинных перчатках по тогдашней моде. После службы священник, держа в руке причастие, произнес традиционные слова: «Подойдите в вере и страхе Божьем!», и, когда дамы заспешили получить причастие и благословение святого, произошло нечто необычное. Стана жалела, что не присутствовала при этом лично; у нее было предчувствие, что стоит съездить на обедню в Кронштадт, но в последней момент к ней пришли гости, и пришлось отказаться от своего плана.

Она продолжала: и вот в тот момент, когда дамы устремились к отцу Иоанну, он вышел перед алтарем, поднял руку в повелительном жесте и мощным голосом произнес: «Остановитесь! Сегодня среди нас находится человек, более, чем вы, достойный получить святое причастие! Этот паломник!» И властно указал на простого мужика, затерявшегося в глубине церкви, среди нищих, слепых и калек.

Все, шокированные, обернулись на человека, указанного отцом Иоанном Кронштадтским. Действительно, это был обыкновенный крестьянин, в простом овчинном тулупе, изношенных сапогах, с посохом паломника в руке и с котомкой, из которой выпирала буханка хлеба. И тем не менее после рассказа о нем графини Игнатьевой, который Стана знала во всех подробностях, дамы сразу отметили необыкновенные глаза этого мужика, глаза, каких они еще никогда не видели ни у одного человека.

Но самым удивительным было то, как паломник повел себя дальше! Можно было ожидать, что его растрогает отличие, которым выделил его отец Иоанн; ничего подобного, этот удивительный человек совсем не разволновался и нисколько не смутился. Он спокойно приблизился к иконам и подошел к отцу Иоанну за благословением!

Разумеется, данный случай живо комментировался в салоне графини Игнатьевой, и все старались выяснить, откуда взялся и кто таков этот неизвестный паломник. Наконец великая княгиня сообщила царице, что архимандрит Феофан встретил незнакомца в коридоре своего монастыря и разговорился с ним. На следующий день Феофан пришел к графине Игнатьевой и рассказал, как был поражен мудростью этого сибирского крестьянина, а затем какое сильное впечатление тот произвел на епископа Гермогена и достойного монаха Илиодора. Не только князья церкви были очарованы набожностью и глубокими познаниями этого необыкновенного человека, но и спокойные, скептически настроенные люди: профессоры, адвокаты, офицеры и чиновники, познакомившиеся с ним в Союзе истинно русских людей, полностью подпали под его обаяние и не сомневались в его святости.

Наконец, отец Феофан привел удивительного крестьянина во дворец великой княгини Станы в Сергиевке, и тот очень понравился великому князю Николаю Николаевичу. Еще великая княгиня рассказала императрице о депутации «истинно русских людей», пришедшей к великому князю и просившей посодействовать, чтобы «новый святой» попал в Царское Село и был представлен императорской чете. По их мнению, голос «самой земли Русской», ее святого народа звучал из уст этого крестьянина. Не настал ли момент услышать голос народа? Революционеры своей агитацией все больше и больше подрывают трон и церковь. Царь и царица окружены лживыми придворными, развращенными «западными идеями». Насколько же важно было услышать при дворе голос подлинного представителя народа!

Сама Стана полагала, что не может сделать императрице лучшего предложения: «истинно русские» действительно были надежнейшими и вернейшими слугами монархии и если они что-то советовали императору, то исключительно в интересах трона и династии. У Николая и Аликс имелись все основания не доверять своему окружению, которое умышленно мешало им узнать подлинные желания народа. Крестьянин Григорий был настоящим русским и одновременно настоящим Христом. Он знал народ, его мысли, его чаяния и был способен лучше кого бы то ни было давать императору правильные советы, в которых он теперь особенно нуждался для победы над нечестивыми революционерами.

Кроме того, Распутин произвел неизгладимое впечатление лично на Стану, а также на ее мужа, на сестру и на деверя, которые все, едва только познакомились с ним, прониклись его святостью. С тех пор Григорий Ефимович регулярно бывал у Станы, равно как у Милицы и ее мужа Петра Николаевича. Еще вчера он заходил к Стане, и та воспользовалась случаем, чтобы сказать ему, что несчастному цесаревичу совсем плохо, а Аликс в отчаянии. И сейчас с безумной радостью Стана повторила царице ответ, данный ей чудотворцем: «Скажи императрице, чтобы больше не плакала. Я исцелю ее мальчика, и у него будут розовые щеки, когда он станет солдатом!»

Анастасия Николаевна, непрерывно говорившая, стоя на коленях, заставила Александру впервые за много времени улыбнуться. Поначалу Аликс ее почти не слушала, настолько была придавлена горем. Но мало-помалу стала вникать в слова Станы и невольно следить за ее рассказом с интересом. В конце она поняла, о чем идет речь: этот крестьянин хочет защитить императора, ее саму и маленького Алексея от нападений революционеров, хочет спасти Россию и церковь и исцелить любимого Алешу!

Кровь медленно поднялась к щекам императрицы, в глазах снова появились жизнь и блеск. И когда Стана повторила ей грубоватые слова