— А мама знает? Когда я в ноябре покидал Англию, она ничего мне не сказала, — выпалил Чарлз вместо приветствия.

— Пока нет. Погода была такая, что ни один посланец не пробьется на юг. Кроме того, я не ведал, что сейчас творится в Англии, и не хотел подвергать опасности жизнь людей Гленкирка. А ты? Когда покинул Королевский Молверн?

И главное, почему? Мама отправилась в Англию с единственной целью — не дать никому из ее отпрысков ввязаться в войну за короля, хотя теперь и это не важно: ведь бедный Карл все равно мертв!

— Король Карл Второй будет коронован первого января на Сконе[1], — объявил герцог Ланди.

— Король чего именно? — пренебрежительно осведомился Патрик.

— Сначала Шотландии. Потом Англии и Ирландии. Он прибыл в Шотландию прошлым летом.

— Знаю, — отмахнулся брат. — А затем последовал Данбар. Именно там погиб отец. И за какое такое правое дело?

Чтобы Стюарт снова надел корону? Плевать мне на это, старший братец! Уверяю тебя, он не сможет долго терпеть своих лицемерных хозяев-ковенантеров! В два счета удерет и попытается как-то выжить в чужой стране. А что же до Англии… да черт с ней!

— Кровь Христова, Патрик, откуда такая озлобленность? — удивился герцог Ланди.

— Откуда? Я до сих пор не могу смириться со смертью отца! А теперь еще и мама уехала. Если бы не Стюарты, она жила бы здесь. Они всегда приносили несчастье Лесли из Гленкирка. Но почему ты здесь, Чарли?

— Вина, милорды? — осведомилась Фланна.

— Я прощен, мадам? — спросил герцог Ланди, беря кубок.

— Подумаю, милорд, но, подозреваю, вас это не исправит. Надеюсь, вы останетесь погостить?

— Да, и дети тоже, — спокойно ответил герцог.

Фланна растерялась, не зная, что сказать, но тут вмешался Патрик:

— Твои дети? Что стряслось, Чарли?

— Бесс мертва. Я должен найти для детей убежище. В Англии они подвергаются смертельной опасности. Во-первых, родные моей жены перешли из англиканской церкви в протестантскую. Они собираются украсть у меня сына и дочь и воспитать их такими же узколобыми ханжами, как сами.

Я не допущу этого. Не думай, что меня так уж заботят вопросы веры. Разве не Господь наш Иисус Христос сказал, что в доме Его отца много обителей? Да и здравый смысл подсказывает то же самое, и, значит, к разным обителям ведут разные дороги. Пусть каждый верующий поступает, как подсказывает совесть. Ненавижу фанатиков-лицемеров!

— Как умерла твоя жена, Чарли?

Патрик вспомнил невестку, Элизабет Лайтбоди, дочь графа Уэлка. Она приглянулась его повесе-братцу, когда ей было шестнадцать, а ему — двадцать шесть. И хотя ее семейка с предубеждением относилась к происхождению герцога Ланди, все же практичность перевесила. Только полный осел откажется от такого богатства, не говоря уже о титуле, поместьях и родстве с королем!

Поэтому они постарались отбросить предубеждения и предрассудки вместе с сомнениями и согласились на брак, оказавшийся очень счастливым.

— Ее застрелил один из солдат Кромвеля, — начал герцог Ланди. — Я в тот день уехал в Вустер. Дело в том, что Вустер славится симпатиями к королю, поэтому Кромвель отдал приказ своим отрядам разъезжать по округе и наводить страх на обитателей, а также конфисковывать скот и съестные припасы. Они ворвались в дом и прикончили Смайта, моего мажордома, пытавшегося их остановить. Когда Бесс подбежала к старику и стала выговаривать негодяям, ее тоже прикончили. Отем и выжила только потому, что молчала.

Она убила того, кто поднял руку на Бесс, но это уже другая история. Дом ограбили, унеся все, что могли найти. Правда, добыча была не такой уж большой. Мы давно спрятали все, что могли. Когда восстание будет подавлено, не составит труда вернуть вещи на прежние места. Но, покидая поместье, они подожгли дом.

— Королевский Молверн? — потрясенно пробормотал Патрик. Дом его деда с бабкой, любимое обиталище матери!

В детстве он и сам провел там много счастливых летних месяцев.

— К счастью, повреждено в основном восточное крыло, но я обязательно все восстановлю, когда вернусь. Слуг я отправил к родным. Но вот детей привез к тебе. Ты приютишь их ради меня? Они не будут большой обузой. Ребятишки хорошие и добрые.

— Разумеется, сэр, — ответила Фланна, прежде чем муж успел открыть рот. — Где они? Неужели стоят на улице в такой холод? Немедленно приведите их!

— Бидди, — позвал герцог Ланди. — Войди в зал и захвати детей. Бидди — это их няня. Она и Бесси вырастила.

Появилась маленькая полная; женщина неопределенного возраста. К ней жались двое детишек, усталых и напуганных. Третьего, совсем маленького, она несла на руках. Сердце Фланны сжалось.

— Ах, бедные малыши, — пробормотала она. — Что за ужасные времена. Садитесь поближе к огню, согрейтесь.

Чарлз Фредерик едва заметно улыбнулся. Похоже, у невестки доброе сердце.

— Вот и мои цыплята, — объявил он. — Сабрине почти десять, Фредди — семь, а маленькому Уилли — три. И разумеется, есть еще наша Бидди, без которой нам бы просто не выжить. Дети, а это мой брат, ваш дядя Патрик, и его молодая жена, тетя Фланна. Они дадут вам крышу над головой, пока я буду сражаться за нашего короля.

— Но, папа, мы не хотим, чтобы ты уезжал, — всхлипнула Сабрина. В янтарных глазах стояли слезы. Она бросилась к отцу, схватила за рукав и заплакала.

— Я не уеду, пока вы не устроитесь как следует, Бри.

Король приедет в Абердин не раньше чем через две недели.

К тому времени Гленкирк будет вам так же хорошо знаком, как Королевский Молверн, — пообещал отец.

— А зато, девочка, у нас есть пони, на которых можно ездить верхом, — сообщил Патрик племяннице. — Ты ведь любишь кататься, правда?

— А почему ты так смешно говоришь? — удивилась Сабрина.

— Я шотландец, девочка, не англичанин. И ты теперь в Шотландии. Скоро привыкнешь.

— Я хочу маму, — пропищал Фредди Стюарт.

— Мама мертва, олух! Тот злой солдат ее застрелил, — напомнила сестра. — Она ушла на небо, к Иисусу.

— Не желаю, чтобы она жила на небе! — заупрямился Фредди. — Пусть живет с нами! Почему она не приходит?

— Потому, — мрачно буркнула сестра.

Фланна встала перед малышом на колени.

— Знаешь, как управляться с длинным луком, парнишка? — спросила она.

Тот молча покачал головой.

— А я умею. Хочешь, научу?

— Правда? — выпалил Фредди, заинтригованный этой рыжеволосой дамой, обладавшей столь поразительным талантом.

Мама не позволяла ему даже брать в руки маленький меч, подаренный на день рождения его кузеном, принцем Генрихом.