На Кубани свадьбу празднуют три дня. Причем во второй и третий дни празднование начинается с самого утра. Утром следующего дня я подошла к воротам Ириного дома. Вход в калитку загораживали три ее двоюродных брата со стеклянной баночкой – вход платный. У меня, как назло, в кошельке последняя десятка на обратную дорогу. Но в этом случае ценится не столько большой номинал купюры, как шутка, прикол. В дальнем отделении кошелька у меня завалялись канадские монетки по 5, 10 и по 1 центу. Говорю: «Пропускайте меня скорей, плачу валютой». Пропустили, налив традиционную рюмку самогонки, без нее на свадьбе и шагу не ступить. За длинными столами уже сидят похмеляются. Сын сдержанно поздоровался со мной, зато сразу в нескольких местах Ирины родственники стали звать меня сесть рядом с ними. Я села рядом с теткой, накануне выражавшей мне свое восхищение. Только взяла в руки вилку, воротам подъехала машина. Все зашептались: «Он, он приехал». Смотрю Вася заходит, один, без жены. Они накануне поругались, и она уехала домой, а он еще до пол ночи гостил под присмотром Сашиных кумовьев. Это мне с ходу поведали мои соседки по столу. Сашин брат принес баян, и мы запели русские народные и советские нашей молодости песни. У меня нет ни слуха, ни голоса, но до чего петь люблю! Особенно, если меня не очень слышно в общем хоре. Василий посидел немного, никто разговоров с ним не затевал, песнями он не прельстился, поэтому через некоторое время повернулся, сел в машину и уехал. «Скатертью дорога», – выдохнули все как один ему вслед.

«А теперь будем купать родителей», – сказал вдруг кто-то из родственников. Все засмеялись и начали вставать из-за стола. Как купать? Где? – обратилась я с вопросами к Наташе, Ириной маме. Она повела меня в дом переодеваться: взамен моего парадного костюма выдала мне клетчатую Сашину рубашку и спортивные штаны. И стала я похожа на настоящее огородное пугало. Но хорошо что так, здесь некоторые особо умные прямо в новой одежде в грязи купают. Потом нас с Наташей посадили на тачку, (она тоже была одета в какое-то старье и не очень от меня отличалась) и повезли на улицу. Тачка служила для огородных работ и была не особенно чистой внутри, зато снаружи ее ручку украшали разноцветные ленты. Саша шел своим ходом. Асфальт на улице отсутствовал, зато прямо посередине красовалась огромная лужа, края ее покрывала черная липкая жижа. Вот в эту самую лужу нас с ходу и вывалили. Пока я отплевывалась от попавшей в лицо грязи, Саша и Наташа с двух сторон стали брызгать в меня водой из лужи. Я сначала растерялась, но потом поняла, что это наверно такой обычай. На улице собралась толпа соседей, родственников и просто зевак, по ходу действия они издавали одобрительные возгласы. Я пыталась тоже облить из лужи своих оппонентов, но на их стороне было больше сноровки и численный перевес. К тому же, несмотря на достаточно теплую погоду, находиться на улице в мокрой одежде было все-таки холодно. Мои зубы начали выбивать предательскую дробь, в туфлях чавкала вода напополам с жижей. А туфли-то мне не переодели, как же я домой пойду, – пронеслась мысль где-то на задворках сознания.

Через некоторое время нас с Наташей снова запихали в ту же тачку, и мы двинулись в обратный путь. У меня был ужасный вид – позже, глядя на фотографии, я себя не узнала. Но зрители на улице были, похоже, довольны, толпа увеличилась раза в два, и даже кое-где останавливались проезжающие мимо машины. Ну и странные же здесь традиции, и главное никто заранее не предупредил меня ни о чем, я хоть бы обувь запасную приготовила.

Принятие горячей ванны я приняла как небесную благодать – наконец-то удалось согреться и смыть липкую грязь со всех частей тела, а большей частью с лица. Но это еще был не конец испытаний. Оказывается, мы с Наташей, после купания одетые в махровые халаты, должны танцевать на табуретке и при этом переодеваться в новую одежду, которую нам купили на собранные у ворот деньги. Этакий стриптиз колхозного розлива, танцевальный дуэт «Красные доярки». Конечно, мой вопрос, а нельзя ли в новые наряды переодеться где-нибудь подальше от глаз гостей, прозвучал глупо. Пришлось пойти на хитрость: часть вещей одеть сразу под халат, чем зрители были несколько разочарованы.

Наконец, после исполнения всех ритуалов и прощальных тостов «на посошок», «на коня», мне удалось отправиться домой. Мероприятие закончилось, новые родственники сказали что я выдержала все испытания с честью и достойна влиться в их семью.

Глава 5 – Ненаглядная моя мамуля.

Несмотря на раннее утро, день обещает быть жарким. В Краснодарском аэропорту встречающие чинно стоят в сторонке, прилетевшие выходят к ним, пошатываясь под тяжестью баулов, чемоданов, сумок. Прибыло сразу четыре рейса, и мы со сватом Сашей пытаемся узнать у выходящих людей, какой рейс сейчас выходит. «Ереван», – отвечает мне невысокая старушка, в пестрой косынке. А нам нужен Ташкент. Сегодня прилетает мама, прилетает насовсем, переезжает жить в наш город!

Чтобы скоротать время ожидания, завожу разговор с Сашей:

– Саш, а ты на самолете летал?

– Летал, и даже на ходу выпрыгивал!

Я и забыла, что Иринкин папа служил в десантных войсках.

Наконец из закутка таможни показались парни в тюбетейках. Это уж наверняка ташкентские! Напряженно вглядываюсь в лица выходящих людей. Пытаюсь заглянуть в коридор, куда встречающим заходить не положено, получаю грубый окрик. Саша оттаскивает меня за руку. Наконец, пошатываясь под тяжестью двух тяжелых сумок, выходит мама. Я бросаюсь ей на шею: «Мамочка, мамулечка, дорогая моя!». Грузим вещи, все садимся в Сашину машину, я не свожу с мамы счастливых глаз, и она с меня тоже. С любовью гляжу на тонкие морщинки и почти совсем седые волосы. Одиннадцать лет прожила я вдали от мамы. И вот приехала моя опора, моя жилетка, моя группа поддержки!

И крепнет во мне уверенность: раз мама рядом, значит все обязательно будет хорошо! Мы затаскиваем в квартиру все сумки и баулы, и садимся на кухне обедать за наш знаменитый зеленый стол. Этот стол имеет историю, тоже связанную с мамой. Мы ее тут же стали вспоминать.

Когда мы с сыном только обживали свою квартиру, и мебели у нас было мало, мы обедали на кухне за столом, оставшимся еще от прежних хозяев. Это был стол, шкаф и тумбочка в одном флаконе. Сидеть за ним было неудобно,