— Не останавливайся. Я не хочу, чтобы ты молчала.

— Я попусту трачу силы. Ты же ни слова не слышал из того, что я сказала.

— Неправда. Я слушаю, ну, честно, я слушаю.

Тереза была права. Он не слышал ни единого ее слова. Он слушал ее, слушал ее голос, наслаждался ее близостью, растворялся в ее любви. Это всего лишь одна из обычных размолвок, которые случаются во всех прочных семьях, где продолжительный брак длится не потому, что они понимают друг друга, а потому, что они принимают друг друга такими, какие они есть. Тереза забрала у него пустую чашку и продолжала говорить, чувствуя, что сейчас ему нужно именно это. Сперва она выразила свое мнение о произошедшем, а затем спокойно и естественно переключилась на их домашние проблемы. Следующий учебный год Джованни, окружающих их людей, родственников и друзей. Потом подробно рассказала, как прошел ее день. Тото получил четверку за контрольную по математике, водопроводчик еще не приходил. Тереза говорила, а он обнимал ее, погружаясь в ее успокаивающий шепот, ему необходимо было чувствовать вибрацию ее голоса у себя на груди. Его сердцебиение становилось более спокойным, а дыхание более ровным. Через какое-то время он наконец заснул. Во сне он почувствовал прохладу и понял, что Терезы рядом нет. Он знал, что она мягко высвободилась из его медвежьей хватки и потянулась выключить ночник.

История о девушке, выброшенной на шоссе, заслужила лишь небольшой абзац на странице местных новостей газеты «Ла Национе». Это сообщение не тянуло на сенсацию. Всего-навсего очередная албанская проститутка, да к тому же пока еще живая. Такое происходит слишком часто, и те, кто не принимают участия в митингах против нелегальной иммиграции, обратят на эту новость ровно столько же внимания, сколько на проблему уличных собак, которых с наступлением в августе сезона отпусков ожидает такая же печальная участь. Вырезанная из газеты статейка лежала у инспектора на столе, когда тот вернулся с неутешительными новостями из Земельного кадастра. Инспектор просматривал вырезку, когда зашел Лоренцини.

— Вам прислали отчет.

Инспектор взял бумаги.

— Ты нашел Дори или Марио по тем телефонам, что я тебе переписал?

— Марио нашел. Я оставил сообщение на автоответчике, и он перезвонил мне около часа назад. Еще не поженились, но уже все решено. А эта девушка действительно та, о которой вы думали. Дори уже слышала об этом. Я нашел у нас в файлах копию письма Дори к ней. Ее фамилия... подождите, я записал, но не могу прочитать... Н-Д-О-К-Е-С... Зовут Энкеледа, восемнадцать лет. Проблема в том, что ее адрес совершенно бесполезен. Нужно искать подходы к тем, кто переправляет сюда этих девчонок. По всей видимости, к тому времени, когда Дори с ней познакомилась, она уже сбежала из дома из какой-то горной деревни на севере, где ее хотели насильно выдать замуж.

— Значит, ее никто искать не будет, так? Для них она уже давно умерла. Передай этот адрес капитану Маэстренжело для дела Лека Пиктри. Напиши мне, как ее зовут. Я позвоню в больницу, узнаю, может, есть какие изменения.

Изменений не было. Девушка в сознание не пришла. Операцию назначили на завтра. Инспектор положил трубку. Воспоминание о маленьком обмякшем теле преследовало его. От албанцев-нелегалов он перешел к раздумьям о том, что молодежь разъезжает сегодня по всему миру, и, если один из его сыновей сбежит куда-нибудь за границу... Нет, он этого не допустит. Его дети никуда одни не поедут, пока не станут совершеннолетними... Только вот когда мы перестанем думать о своих детях как о детях? Когда уйдет страх? Он уйдет рано или поздно? Уйдет ли он вообще, если видишь то, что инспектор видел каждый день? Он знал, что некоторые из его сослуживцев зашли так далеко, что следят за своими детьми-подростками, опасаясь, как бы те не попали в плохую компанию, не начали принимать наркотики. Это совершенно неправильно, но, если он почему-либо всерьез испугается, не поступит ли он сам точно так же?

На столе перед инспектором лежал протокол вскрытия тела Сары Хирш. Вряд ли чтение протокола улучшит его настроение, но зато он отвлечется и по меньшей мере сможет сосредоточиться.

Инспектор действительно отвлекся. Настолько, что забыл обо всем на свете.

Прокурору города Флоренции, Итальянская Республика.

15 числа текущего месяца нижеподписавшийся патологоанатом, доктор Федерико Форли, Институт судебно-медицинской экспертизы города Флоренции, был вызван по адресу Сдруччоло-де-Пит-ти, 4, для проведения внешнего осмотра трупа САРЫ ХИРШ, после чего было произведено вскрытие указанного трупа. В ответ на отдельный запрос судьи предоставляю следующее заключение:

Смерть наступила приблизительно за семьдесят два часа до обнаружения трупа.

Причина смерти: инфаркт миокарда левого желудочка...

Инспектор с облегчением откинулся на спинку кресла. В понедельник Сара Хирш пришла к нему на прием, затем вернулась домой и, как обещала, позвонила своему адвокату. Очевидно, она выложила ему свои пресловутые козыри. В тот же вечер, как свидетельствуют соседи, а также результаты вскрытия, кто-то проник к ней в квартиру и стал запугивать ее, пытаясь лишить этих самых козырей. По словам бакалейщика, у нее были проблемы с сердцем. Она умерла от страха. Она умерла по ошибке. Если бы она назвала шифр сейфа, когда к ее горлу приставили нож, она была бы сейчас жива и старалась бы заставить инспектора или какого-нибудь психиатра поверить в ее историю, ничего толком не рассказывая.

Далее в протоколе вскрытия перечислялись раны Сары Хирш, которые не являлись причиной ее смерти: поверхностное ножевое ранение с левой стороны горла, лоскут кожи задран вверх, открытая черепно-мозговая травма при ударе головой о мраморный пол. Судя по фотографиям, именно рана на голове была причиной кровопотери. Кровотечение было сильным, но недолгим. Инфаркт оказался обширным, и именно это ее убило. Теперь прокурор потребует дополнительного и подробного отчета об этих поверхностных ранениях, по которым можно восстановить обстоятельства смерти погибшей.

Инспектора же больше волновало, что последовало потом. Они растерялись? Мертвое тело не входило в их планы. В их планы входила открытка с угрозами, предупреждающие визиты в квартиру, нож в прихожей, то есть вещи, кроме, пожалуй, ножа, указывающие на беспринципного хозяина квартиры...

«Мы знаем, где ты живешь...»

Да, это определенно указывает на беспринципного хозяина квартиры. Со своей стороны, Сара Хирш должна была позаботиться о своей безопасности и принять соответствующие меры. Для кого-то она представляла угрозу, кто-то от нее защищался. Вот если бы Земельный кадастр вовремя обновляли! Все здание, где находится квартира погибшей, было зарегистрировано как собственность Джейкоба Рота. Никчемный, пытающийся спасти свою шкуру чиновник утверждал, что данные кадастра ни в коем случае не могут быть просрочены более, чем на два года, но инспектор знал, что все это полная чушь. Семья Росси заключила договор о купле квартиры два года назад, да и Ринальди, скорее всего, являлся собственником как своего магазина, так и квартиры на втором этаже. Теперь оставалась надежда лишь на Реестр недвижимости, располагавшийся на виа Лаура, как на первую инстанцию, где покупатели регистрировали свою недвижимость. Задержка в передаче данных в Земельный кадастр могла быть вызвана бюрократическими проволочками и неразберихой. Конечно, бывают еще незарегистрированные собственники, в течение многих лет уклоняющиеся таким образом от выплаты налогов. Сначала имя Джейкоба Рота вселило в инспектора надежду. Имя, без сомнения, еврейское, и это могло означать наличие дружеских отношений, возможно, приватную договоренность без заключения договора об арендной плате. Такое случалось, иногда договариваются о невысокой плате за квартиру или, например, о том, что съемщик не вносит квартплату, но при этом берет на себя расходы по содержанию и ремонту жилья. Отсюда затруднения Сары, когда потребовались деньги на ремонт фасада и крыши.