Я вцепляюсь в его плечи, удерживая свое тело, чтобы Владу было удобнее. Все на чем я могу сейчас сосредоточиться, это движения члена внутри меня, которые превращают меня в безвольную куклу. Движения все резче, мужская ладонь впивается мне в бедро, притягивая меня максимально близко и фиксируя. Мышцы влагалища сжимаются вокруг члена, делая наше соитие острее.

– Еще... Еше... Еще... – шепчу я пересохшими губами.

В какой-то момент мужские пальцы добираются до клитора и начинают растирать его в одном темпе с рваными, резкими толчками внутри меня.

Это невозможно терпеть.

Я кричу.

Жар опаляет меня, заставляя вспыхнуть и сгореть. Это до того нестерпимо, что я пытаюсь отодвинуться. Или мне так лишь кажется. А я напротив прижимаюсь ближе к мужскому телу, сотрясаясь в судорогах оргазма.

В голове не остается ни одной мысли, а тело покалывает от пережитого удовольствия.

Мужчина со стоном финиширует вслед за мной, придавливая меня своим весом.

– Прости, я хотел вынуть. Но с тобой совсем перестал соображать.

Он не отстранился. И я чувствую, что во мне слишком влажно.

Он в меня кончил.

Но даже это не сразу вырывает меня из забытья.

– Ты предохраняешься? – спрашивает мужчина, продолжая лежать на мне.

Как же вовремя этот вопрос.

Страсть перестала туманить разум. И мне непонятно, почему Влад не торопится отстраняться. Кроме того, осознание собственной глупости ошпаривает сильнее кипятка.

– От кого? От Святого духа? – мой голос звучит зло.

Он наконец поднимается, поправляет одежду. Тоже недоволен.

– Мало ли… – ответ звучит так, как будто я не у него в спортивном центре работаю, а в притоне, где он меня и снял.

На что только мужчина не пойдет, чтобы добиться желаемого. Только что я была "какая ты красивая", а теперь "мало ли". Что же со мной не так? Почему нельзя относиться по-человечески?

– Я в разводе. В полной уверенности, что все мужики – козлы. Принцев не ищу, любовников – тоже. Зачем мне предохраняться? И я на тебя не прыгала...

Он возвышается надо мной, в брюках и растегнутой рубашке. Я же сижу на диване абсолютно голая, лишь опустив ноги на пол, ощущая, как между ног влажно от его спермы и моей смазки. Но самое печальное – эта полная моя уязвимость перед ним то ли из-за отсутствия одежды, то ли от того, что я ожидала какой-то другой реакции после близости. Глаза начинает щипать. Ну вот, не хватает только расплакаться. Опускаю лицо, стараясь справиться с обидой. Сама виновата.

– Понял я. Нечего было лезть, – голос мужчины звучит жестко.

А мне хочется оказаться где угодно, только не здесь.

Тоже поднимаюсь, поворачиваюсь спиной. Лишь бы он не видел моего лица. Лишь бы не понял, что делает мне больно. Протягиваю руку к спортивкам, но он их снова выдергивает.

Со свистом выдыхает какое-то ругательство. Какое именно разобрать не могу. А потом неожиданно прижимается ко мне сзади, обхватывая меня руками.

– Лесь, ты обиделась? Не надо. Нам же хорошо было. А остальное... Остальное – все решаемо.

И голос его уже звучит по-другому – мягче, чарующе, как мелодия, под которую танцуют змеи. Завораживает.

Однако причина этому, скорее всего, ощутимо выступающая выпуклость в его брюках.

Собираюсь что-то сказать, чтобы прекратить это, но руки Влада по-хозяйски сжимают мою грудь. Я дергаюсь, чтобы отстраниться. Не тут-то было.

– Ну, чего ты? Все ж было уже. Теперь, какая разница, сколько – один раз или несколько?

Его рука ныряет между моих ног к клитору, чуть надавливая на него, порождая мурашки, бегущие по коже, и сладкое томление внизу.

Я готова уже потребовать, чтобы он перестал меня трогать. Но почему-то молчу.

Влад четко улаливает смену моего настроения.

– Тише, тише, – он переходит на шепот, уговаривая меня, – Чего ты? Олесенька...

Пальцы умело двигаются на чувствительном бугорке, мешая мне думать рационально. А затем думать я вообще не могу, потому что мужчина нагинает меня, вжикает молния его брюк и твердый член врезается в меня сразу и на всю глубину.

– Вот так, – выдыхает он удовлетворенно, – Тебе же нравится?

Я успеваю опереться о диван. Влад держит меня за бедра обеими руками, сильно сдавливая кожу. Наверняка, до синяков.

– Только не ври, что нет. Ты же течешь, как сучка.

Он делает сильный рывок бедрами. Чересчур сильный. Мне становится больно.

– Ай! – вскрикиваю, – Тише! Больно.

Он оглаживает мою ягодицу и снова толкается. Правда, уже с меньшей силой.

– А так? Так нравится? – совершает серию одинаковых толчков, от которых во мне пробуждается жажда, потребность ощущать мужчину, морок наслаждения, в который погружались тысячи женщин, позволяя мужчине делать с ними все, что он захочет.

Солгу, если буду утверждать, что мне не нравится. Нравится, еще как нравится. И он об этом знает.

– Даааа, – это не я ему отвечаю.

Не я. А какая-то похотливая самка.

– Тааак хоороошоо, – стону я.

Он совершает более мощное проникновение.

– А так?

– Даааа, – слетает с моих губ.

– Если будет больно, скажешь, – хрипло прерывающимся голосом говорит Влад.

И продолжает в меня вбиваться. Как будто сваи заколачивает.

Я и не знала, что каждый его яростный толчок может ТАК мне нравится. Чтобы забыть себя. Однако же сейчас у меня и мысли нет, чтобы остановить его.

Мыслей их вообще нет. Весь мир находится там, где он движется. Это так восхитительно, что каждая моя клеточка замирает в ожидании нового движения мужчины и распускается словно цветок, ощутив его.

Тяжелое дыхание Влада, хлюпающие звуки соединяющихся тел, мои громкие стоны и не менее громкие крики, пальцы до побеления сжимающие обивку дивана, мужские горячие ладони, стискивающие мои бедра, скользящие по ягодицам, по ребрам, сдавливающие грудь, его пальцы, выкручивающие острые пики моих сосков до боли, усиливающей мое возбуждение, начинающие слабнуть колени, сладкая дрожь, сотрясающая мое тело и следующая за ней волна оргазма, уносящая меня за грань, где ничто не имеет значения – это все, как будто не со мной.

На пике оргазма чувствую, как мое тело покидает мужской член, как сперма выплескивается мне на поясницу, слышу, как Влад рычит, кончая, а влажный пенис трется о кожу там, где начинаются мои ягодицы.

Я бы не смогла стоять, если бы мужчина меня сейчас отпустил. Со мной творится что-то необъяснимое. Но в этот раз он не дает мне отдалиться. Усаживается на диван, а меня пристраивает к себе на колени. Такую, как есть. Перепачканную его и своим потом, перемазанную его спермой, не соображающую ровным счетом ничего, сидящую с закрытыми глазами.