– Какого черта вы все здесь собрались? – раздраженно спросил он.

– Артем Иванович, – к нему навстречу вышел жополиз Антохин, – там, на стоянке, кого-то убили.

– Кого? – недоверчиво спросил Холодов.

– Бобрышева, – ответил кто-то из толпы.

– Как? – выдохнул Артем. Он даже побелел.

И тут в разговор снова включился охранник. Только теперь он поведал обо всем очень доходчиво. На стоянку залетела «девятка» с тонированными стеклами как раз тогда, когда по ней шел «ваш лысый». Машина на полном ходу сбила его и, не останавливаясь, скрылась.

– Пьяный, наверное, – подытожил страж.

– Ну а что с Матвеичем? – спросил Артем.

– А куда он денется? Лежит себе там. Башка отдельно, он – отдельно.

Даже те, кто перешептывался, теперь замолчали. Макс не мог понять, что их так насторожило. Беспардонность рассказчика или развязка истории?

– А что с его головой? – осторожно спросил Артем.

– Отрезало подчистую, – сказал охранник и вскользь ударил правой ладонью по кулаку левой руки.

Вот тебе и третий раз.

Максим приехал домой около десяти вечера. Он ездил по городу и думал. Много думал. Шоу, террористы и заложники, Анжела, Димка и Киса. Что это? Звенья одной цепи или бред, засевший глубоко в его голове? Впервые за долгое время его не тянуло к телевизору. Выкатав весь бензин, Макс поставил машину во дворе. Лампочка «поплавка» в баке уже не мигала. Она горела, прожигая дыру в его голове. Он заглушил двигатель и вышел из машины. Какое-то время постоял, глядя на окна своей квартиры, на тарелку между ними. Вдруг он мысленно представил, как в его квартире что-то взрывается и их дом складывается, как карточный домик. Огонь и копоть, стоны и крики. Он видел, как его соседка по этажу бегала и искала свою дочь. У женщины не было руки. Наверное, оторвало взрывом. Одежда и обрубок все еще дымились. Сосед дядя Толик стоял на коленях, схватившись за уши. Из-под ладоней, из глаз и носа текла кровь. Старик что-то шептал. Скорее всего, молился.

Максим встряхнулся, и видения ушли. Все стихло. Окна безмолвно смотрели на него. Маркелов трижды сплюнул через левое плечо и пошел к подъезду. Он любил подобные шоу, но только смотреть. Участие не было предусмотрено. После развала Союза участником реалити-шоу «Террористы и заложники» мог стать кто угодно, причем без предварительной записи. И собственного участия в роли жертвы он боялся больше всего. И он очень надеялся, что не станет заложником ни в жизни, ни в шоу.

Максим принял душ, налил кружку какао и вошел в зал. Сел напротив телевизора, не решаясь включить его. Что бы в шоу ни произошло сегодня, он его просмотрел. И завтрашняя смерть будет полной неожиданностью. Точнее, сама гибель кого-то из сослуживцев признавалась сейчас им как факт, но вот имя жертвы он затруднялся назвать.

Вдруг Маркелова осенило. А что, если ему показывают, кто умрет, и ему нужно это остановить? Ага. Вечером подрочить, глядя на изнасилование завхоза, а утром облачиться в комбинезон Супермена и спасать ее хер знает от чего. Если первая часть его устраивала как проведение досуга с пользой, то вторая категорически отвергалась как бесполезная. Он не Супермен, и никакого сраного костюма у него нет. Он любит унижать и смотреть на то, как унижают. И если в этом мире люди делятся на террористов и заложников, то он не кто иной, как террорист.

Максим включил телевизор и, не задумываясь, переключил на «ТеррорТВ». Они были там. Каждый был занят своим делом. Кто-то мучил, а кто-то мучился. Такова жизнь. Жизнь и реалити-шоу.

Бандиты вытащили в центр какого-то придурка в широких штанах со множеством карманов. Максим не видел лица, но знал, что этот дохляк работает в отделе строительства региональным менеджером проекта.

– Пожалуйста, не бейте меня! – взмолился парень.

– Почему? – задал вопрос один из убийц.

– У меня гемофилия.

Бандиты на какое-то время зависли. Они переваривали услышанное.

– Ты пидор, что ли? – прозрел один из них.

– Нет, – поспешил ответить заложник.

– Тогда какого хера ты мне здесь ссышь в уши?

Парень сообразил, что его не поняли, и быстро произнес:

– Гемофилия – это плохая свертываемость крови. Я могу умереть от потери крови.

Макс чуть с дивана не упал. Это ж надо быть таким придурком! Это то же самое, если бы жертва изнасилования сказала насильнику: а у меня сегодня месячные, так что извини, у нас, наверное, ни хрена не получится. Придурок! Людям, способным на убийства, не свойственно чувство брезгливости и уж тем более сострадания.

Кто-то ударил его ногой по лицу. Парень упал. Кровь хлынула из разбитого носа. Заложник задергался так, будто находился в открытом море среди голодных акул и при всем при этом не умел плавать. Хотя в его случае, пожалуй, это самое верное сравнение. Кровь лилась действительно сильно. Об этом дохляке поговаривали, что он может сам себя убить степлером, но Макс никогда не понимал, о чем это они. Теперь все встало на свои места. Он мог пораниться чем угодно и умереть от потери крови, если ему вовремя не оказать помощи. А помощь ему здесь оказывать никто не собирался.

– Ты что, гнида, вечно жить собрался?

Сильный удар по лицу откинул голову, и она со звоном врезалась в бетонный пол. Звук, сочный, будто на пол уронили огромный крепкий арбуз, заставил сморщиться Максима.

– Ты покойник! – закричал один из террористов. – Вы все здесь покойники! Мы вас будем убивать до тех пор, пока не будут выполнены наши требования.

Черт! Требования! Что-то Макс их пропустил. Или они не были озвучены в прямом эфире? Тем не менее он просто жаждал узнать их.

Бандиты продолжили избиение безымянного менеджера проекта. Последствия для него будут в любом случае плачевные. Похоже, что этот проект для него последний.

Маркелова привлекла бегущая строка внизу экрана. Реклама – двигатель торговли, бляха. Обычно он не читал бред, отвлекающий от основного действа. Что там могло быть? Дешевая реклама? Или не менее дешевые объяснения в любви? Но здесь было что-то другое. Макс с неохотой оторвал свой взгляд от подрыгивающего ногами в предсмертных конвульсиях парня и начал читать.

Требования:

Начало неплохое. Как условия для приема на работу. Вы нам не подходите. Максим усмехнулся.

Требования: Мы прекратим убивать только тогда, когда вы перестанете смотреть наше шоу.

Макс подождал еще какое-то время, но бегущая строка больше не появлялась. Это все их требования? То есть просто нажать на кнопку «выкл» и прекратить убийства ни в чем не повинных людей. Ни в чем не повинных? Он посмотрел в черный экран. Закодированный канал. А так ли уж они не виноваты? Тварь Анжела не дала, Дима, ублюдок, опередил его и трахнул эту сучку, Киса не хотел брать его на работу. Ладно, эти в чем-то, может, и виноваты, но как быть с этим придурком в широких штанах? Что он тебе сделал? Не дал степлер? Занял денег и не отдал? Что? Он не смог ответить, но знал, что наверняка что-то есть.