— Случилось чего? — Неторопливо подошедший человек с доброжелательным любопытством рассматривал перепуганное лицо Нины, облитые водой футболку и шорты, потом перевел взгляд на таращащегося из травы сонного Димку, заглянул в дымное нутро машины и, похоже, оценил ситуацию. — Горобченко!

Из машины немедленно выскочил и подбежал к ним шофер — молодой, веснушчатый, коротко стриженный, с веселым выражением лица.

— А ну, глянь, шо там случилось!

— Есть, товарищ прапорщик! — то ли в шутку, то ли всерьез козырнул озорной Горобченко, и голова его исчезла под капотом.

Немного покопавшись, он вынырнул оттуда с совершенно другим выражением.

— Дело швах! — объявил он.

Прапорщик продолжал, как бы не слыша сказанного:

— Одна, с дитем, на дороге. Сама почти дите. Машина горит. Усе едут у свой сраный Крым, усем некада, никакая зараза не остановится!

— Мы ж остановились, — встрял Горобченко.

— Так чего там сгорело? — Прапорщик повернулся к водителю. — Наладишь?

— Никак нет, товарищ прапорщик. Проводов таких нету. Давайте мы их до Семеновки дотянем. Рядом совсем, а? До СТО? К Петру Михайловичу?

— До кума, говоришь? Хорошая мысль. Давай, Горобченко, цепляй ихнюю машину! Сидай, дочка. Он махнул Нине рукой. — До кума поедем. Починит твою таратайку.

Димка совсем проснулся. Военная машина страшно его заинтересовала. То, что случилось с ними сейчас на дороге, его детский ум воспринял не более как новую интересную игру. Но на море они поедут?

— А на море поедем?

— Та поедешь, поедешь на свое море. — Представительный «товарищ прапорщик», кряхтя, помогал водителю прицепить трос. — Никуда оно не денется, море твое…

— Сегодня поедем? — не унимался Димка.

— Та сегодня…

— А можно я с вами сяду? — Димка изо всех сил заглядывал в военную машину, видно было, что ему до смерти хочется туда залезть. Он оглянулся на мать. — Можно? Мам, можно?!

Нина вопросительно посмотрела на военных.

— Та можно ж! Горобченко, прими пацана! — Прапорщик поднял Димку на руки. Горобченко «пацана принял», и Димка с восторгом закрутился на переднем сиденье.

«Уазик» медленно вырулил на дорогу, трос натянулся, и Нину повезли к неведомому «куму» чинить таратайку. Она первый раз ехала на буксире и размышляла о том, попадут они сегодня на море или все же лучше где-нибудь заночевать. От неожиданной телефонной трели она даже вздрогнула. Это была, конечно, Васька — контролировала процесс.

— Да, Вася, — усталым голосом ответила Нина, — да, едем. На буксире едем. Двое приличных мужчин взяли меня на буксир…

— Похоже, не захотели ноги мочить. — Майор Банников повернулся к напарнику.

— Да вода уже того… холодная. — Лысенко поежился. — Вздумалось ему купаться в такую погоду!

— Следы есть какие-нибудь? — Банников повернулся к дежурному эксперту.

— Какие следы, Николай Андреич! Мальчишки, которые его нашли, как стадо слонов все истоптали.

— А в поселке этом элитном что? Участкового отыскали?

— Вон он идет. — Лысенко указал подбородком на высокий берег реки, где уже виднелась фуражка местного участкового.

Участковый медленно, боком, сполз по крутой, поросшей какими-то неопрятными сухими колючками тропке на берег, а за ним, набирая в легкие туфли песок, легко сбежала Катя Скрипковская.

— Стрелок через кусты, напрямую, ушел, — сообщила она. — Там ветки сломаны и следы совсем свежие. Метрах в двадцати машина стояла. Вчера дождь был, и туфли его, и протектор хорошо отпечатались. И окурков свежих полно.

— Коля, распорядись, чтобы следы сняли… — Лысенко повернулся в сторону майора.

Участковый между тем подошел к убитому, которого уже грузили на носилки.

— Шумейко это. — Участковый грузно, увязая в прибрежном песке, подошел к Банникову, признав его за главного. — Третий дом отсюда. Купаться ходил каждое утро, в любую погоду. Да, дела… Говорят, говорят, забор по периметру ставить будут, охрану наймут, а сами все деньги свои экономят, толстосумы чертовы. — Он в сердцах сплюнул. — Теперь забегают, небось.

— Шумейко, Шумейко… — Игорь Лысенко вопросительно посмотрел куда-то в сторону реки. Река выглядела на редкость неприветливо, ветер рябил свинцового цвета воду, гнал на берег грязно-желтую пену. — Недавно ведь совсем попадалась эта фамилия…

— Шумейко Олег Григорьевич, — подсказала Катя, — по делу Нечаева. Он машину купил тогда у Нечаева, помните?

— Так это что, тот самый Шумейко? — заинтересовался Банников.

— Нет, конечно. — Катя даже растерялась. — Тот молодой, двадцать с чем-то лет. Однофамилец, может? Или родственник?

— Как этого Шумейко зовут? — обратился майор к участковому.

— Юрий Григорьевич, кажется. — Затем достал из сумки блокнот, полистал его и сказал: — Точно! Юрий Григорьевич. Улица Песчаная, дом 5.

Олег приехал немедленно, как только Алла ему позвонила. Уже с порога на него противно пахнуло какими-то лекарствами. Обычный утренний беспорядок усугублялся тем, что в доме было полно посторонних. Какая-то рыжая девица устроилась на краю обеденного стола и что-то быстро писала.

С другой стороны тоже строчил какой-то пожилой сморчок с начесанными на лысину крашеными волосами. Алла плакала и все порывалась поехать куда-то, куда увезли брата, и все говорила, что она не поверит, пока не увидит собственными глазами… Рыжая девица, представившаяся лейтенантом Скрипковской, с тупой услужливостью пыталась напоить Аллу каплями. Демонстрировала участие, блин… Пожилой сморчок с кислой миной продолжал невозмутимо кропать свои протоколы и задавал вопросы противным казенным голосом. Какие-то люди ходили, курили, стряхивали куда попало пепел, разговаривали, перебирали бумаги, фотографии, Алла безостановочно плакала, рыжая опять капала ей валерьянку в рюмку, сморчок писал.

— Послушайте! — Олег решительно встал со стула, где сидел все это время, наблюдая за происходящим. — Вы что, не видите, в каком она состоянии? Можно все потом спросить.

— Потом — это когда? — поинтересовался здоровенный майор.

— Ну… завтра. Послезавтра! Когда она успокоится, в конце концов!

— А убийцу тоже будем искать, когда все успокоятся? Или сейчас начнем? — Крашеный сморчок, оказавшийся следователем прокуратуры, недобро сверкнул на Олега стеклами очочков.

Олег сел обратно. Мальчишки наверху вели себя удивительно тихо. Его выпад, однако, принес неожиданный результат — Алла взяла себя в руки, вытерла лицо и стала отвечать на вопросы. Рыжая, которая временно бросила свое занятие, вылупилась на Олега. Олег встал. На недоуменный взгляд майора буркнул:

— Пойду детей накормлю. — И пошел наверх.