Разубеждать Сарычева было бесполезно. Ну что ж, отчасти мне это даже на руку. Поскольку сейчас все его мысли сосредоточены на том, что отчим Вадима и есть тот загадочный убийца, они очень далеки от того, чтобы догадаться, что и сам он, мой клиент, еще несколько минут назад был в списке подозреваемых.

Между тем Дмитрий Евгеньевич рылся в своих бумагах, бормоча себе под нос:

— Да где же он… ведь был… ах ты ж… Вот ведь, так-то знаю и как проехать и куда идти, — обратился он ко мне, — а все эти номера и улицы на память не помню. Ага! Вот он! Пожалуйста: Лагутин Валерий Степанович, Солнечная, 10, квартира 32. Это, правда, тмутаракань страшная, но Ирина жила у мужа, а он, как я уже говорил вам, к элите общества не принадлежал. Не знаю, что там сейчас… После смерти Ирины Вадим продолжал там жить, но думаю, со временем я нашел бы ему… а теперь видите как получилось…

Заполучив адрес, я вышла из кабинета Сарычева и направилась по коридорам к выходу. Вдруг из какой-то двери навстречу мне вышел Сергей. На его лице наблюдалось полное отсутствие выражения, и казалось, что он не замечает ничего вокруг.

— Здравствуйте, — приветствовала я его.

Сергей остановился, какое-то время смотрел на меня и только после этого, как бы вспомнив, поздоровался.

— Я… я хочу выразить соболезнования…

— Соболезнования? А… ну да… Извините, мне нужно идти.

Он повернулся и пошел по коридору.

Непоколебимая уверенность Сарычева-старшего в том, что во всем виноват именно отчим Вадима, заставила меня еще раз подумать о его возможной причастности. Помнится, занимаясь поисками убийцы Сергея, я довольно серьезно рассматривала его кандидатуру. Правильно, если исходить из того, что убить или выкрасть хотели Сергея, то у Лагутина Валерия Степановича мог быть вполне реальный мотив, и именно такой, на который намекал Сарычев, — сыграть на его отцовских чувствах и «хапнуть куш».

Но поскольку сейчас я исхожу из того, что убить хотели именно Вадима, то с мотивами тут выходит заминка. Для чего ему убивать своего пасынка? Что он выигрывает от этого? Наоборот, ему выгоднее иметь его в живых как рычаг воздействия на Сарычева-старшего, если уж ему действительно было известно, кто отец Вадима.

Наиболее вероятные мотивы указывали на два направления: финансовый — на родственников, чувство мести — на приятелей, и ни под одну из этих категорий Валерий Лагутин не подходил. По большому счету, он и родственником-то настоящим Вадиму не был. Ведь хотя он и был женат на его матери, но кровного-то родства между ними не существовало. А если предположить, что у него мог быть такой же мотив, как у приятелей, — чувство мести, то все вообще начинает выглядеть как-то глупо. Придумывать целую историю, организовывать липовые покушения только из-за того, что Вадя в один прекрасный день неродному папке нахамил… Вздор.

Впрочем, раз уж на руках у меня имеется адрес, не помешает туда проехаться. Дополнительная информация еще ни одному расследованию не вредила, а побеседовав с товарищем Лагутиным, я, возможно, смогу узнать еще какие-нибудь интересные нюансы родственных взаимоотношений.

Выйдя на улицу, я заметила неподалеку уже хорошо знакомый мне черный джип и около него накачанных верзил из охраны. Вот он, отличный случай убедиться в достоверности показаний моего клиента.

— Слышь, ребят, — окликнула я охранников, — нужно уточнить кое-что, а шефа вашего неудобно спрашивать…

— А что? — спросил один из парней.

— Да вот, в интересах следствия, так сказать… знаете, наверное, что я для вашего шефа расследование провожу?

— Ну?

— Ну вот. Мне нужно знать, где вчера ночью джип был, а он говорит, что в гостях там, это… уснул, что ли… Так вот, вы в тот вечер домой возвращались или так в гостях и заночевали?

Охрана заулыбалась.

— Да какое там возвращались! — сказал один из них. — Так всю ночь и проторчали там, как эти…

— И частенько так бывает у вас?

— Да нет, шеф, он, в общем-то, не злоупотребляет, но если уж расслабиться захочет, тут… хорошего не жди. Или уснет, как мертвый, или тачку всю заблюет, потом не отмоешь… Вы только не говорите ему…

— Да ну, какие дела. Мне, главное, точно узнать, что в ту ночь вы, значит, были все в гостях, правильно?

— Ну да.

— И машина была там же?

— Ага.

— Ну вот и прекрасно.

Закончив беседу с охранниками, я села в свою «девятку» и поехала на Солнечную, 10.

Мне было известно, что это за район и какое там жилье, но, увидев дом за номером десять, я посчитала, что даже для этого района такой дом — несколько чересчур. Обшарпанные панели, которые грозили вот-вот осыпаться, выбитые стекла, окна, закрытые фанерой, грязь и вонь в подъездах — вот та обстановка, в которой рос Вадим Лагутин.

Теперь, воочию увидев все это, я, кажется, стала понимать причины его, как бы это сказать, не очень уравновешенного характера. Приходя из этого жуткого дома в престижную школу, а потом отправляясь на работу в чистенький и навороченный офис, постоянно наблюдая такие резкие контрасты, неудивительно, что он частенько должен был испытывать приступы желчного раздражения. Я бы даже не удивилась, если бы выяснилось, что сам Вадим втайне вынашивал планы кого-нибудь грохнуть. В сердцах, так сказать. Но ведь убили-то его.

Да, нестыковочка. Или кто-нибудь, да хотя бы тот же отчим, узнал про такие его намерения и решил опередить?

Эта моя шутливая и, в сущности, ни на чем не основанная догадка так же быстро вылетела из головы, как и влетела в нее…

Поднявшись на четвертый этаж, я хотела было позвонить в квартиру номер тридцать два, но вдруг увидела, что дверь прикрыта неплотно и, совершенно очевидно, не заперта.

Первой моей мыслью было, что напрасно я не захватила с собой пистолет. Квартира, в которой никто не живет и на которую из известных мне родственников бывшего владельца никто не претендует, явно в данный момент не пустовала. Изнутри доносились звуки шагов и стук передвигаемой мебели. Кто же там ходит? Замок не взломан… Может, отчим?

Однако, постучав в дверь и, не дожидаясь приглашения, отворив ее, я увидела перед собой женщину.

Какое-то время мы молча стояли, уставившись друг на друга, и не знали, что сказать. Что думала обо мне женщина, которая находилась в квартире, одному богу известно, сама же я мысленно ругала себя за легкомыслие и непредусмотрительность.

Вот что, спрашивается, сейчас ей скажу? Она-то, по крайней мере, дверь ключом открыла…

— Здрасте?.. — между тем произнесла женщина, причем интонация ее была скорее вопросительной, чем утвердительной.

Иногда в стрессовых ситуациях на меня находит настоящий ступор, а иногда именно стресс как-то подстегивает, и без малейшей предварительной подготовки я могу принять оптимальное решение или выбрать наиболее выгодную линию поведения в той или иной ситуации. Так случилось и теперь. Еще секунду назад я не знала, куда деваться, и вдруг меня понесло: