– Но как же Отец Рождество и Матушка Рождество? Ты же теперь с ними живёшь, разве нет?

Я присела на припорошённый снегом валун и печально кивнула.

– Жила. Но мне пришлось уйти.

– Почему? Отец Рождество на тебя рассердился?

– Нет. Хотя стоило бы.

– Почему?

Сидя на макушке Очень большой горы, где вся Финляндия раскинулась у наших ног, я рассказала Пиппину о том, что случилось. И о том, что хочу вернуться в мир людей.

– А ты была счастлива в мире людей? – участливо спросил он.

Я покачала головой.

– Не всегда. Даже не очень часто. Но там я хотя бы не чувствовала себя чужой. И не создавала проблем никому, кроме себя. Эльфы больше не хотят, чтобы я жила в Эльфхельме.

– Вот уж неправда, – возразил Пиппин. – Многие эльфы хотят, чтобы ты жила здесь. Я так радовался, когда узнал, что в Эльфхельме поселилась настоящая человеческая девочка!

Пиппин вдруг запрокинул голову и нахмурился.

– О, а вот это любопытно, – пробормотал он.

– Что такое?

– Посмотри вверх. На Северное сияние.

Я подняла глаза к небу, где колыхались, мерцая, изумрудные волны.

– Оно же горит каждую ночь? – спросила я.

– Да, но обычно Северное сияние гораздо ярче. Оно заполняет небо от края до края и освещает весь Эльфхельм. А сегодня оно почему-то потускнело. Того и гляди совсем погаснет! – взволнованно ответил Пиппин.

– И что это значит?

– Что в воздухе недостаточно волшебства. Вот почему сегодня до горы долетело меньше писем, чем обычно.

Я не сразу поняла, о чём он говорит. Бросив взгляд на заснеженный южный склон, я увидела на земле что-то белое. Ещё одно письмо. Пиппин тоже его заметил.

– А это ещё любопытственнее! – воскликнул он. – Знаю, такого слова нет, но если бы было, то именно так оно бы и звучало.

– В чём дело? – удивилась я. – Что в этом странного? Ты же сам сказал, что сюда всё время прилетают письма.

Пиппин кивнул.

– Именно! Прилетают сюда! А не застревают на склоне. С самого прошлого Рождества письма без труда добираются до вершины горы. Ещё два года назад, конечно, было иначе, но в последнее время дела идут хорошо, даже очень. Иногда мне приходится прыгать выше горы, чтобы поймать письмо.

В доказательство своих слов Пиппин вытянул правую руку и буквально подлетел в воздух, так высоко, что казалось – ещё чуть-чуть, и он коснётся ночного неба. Приземлившись, он снова уставился на не добравшееся до вершины письмо.

– Смотри, там ещё одно, прямо под первым.

Сказав это, Пиппин помчался вниз. В этот раз обошлось без сальто и головокружительных прыжков. Он сбежал по склону, схватил оба письма и вернулся к валуну, на котором я сидела. Распечатав конверт, Пиппин зачитал одно из писем.

Дорогой Отец Рождество,

Меня зовут Элиас. Я живу в городе Линчёпинге. Это в Швеции. Я очень хочу получить в подарок на Рождество колоду карт, чтобы играть с сестрой. Она сейчас сильно болеет. Спасибо, что заглянул к нам в прошлом году. Нам очень понравился волчок и мячики. Весь прошлый год был совершенно волшебным, потому что мы знали: на Рождество ты снова к нам придёшь. Так что ещё раз спасибо.

С наилучшими пожеланиями,

Элиас (9 лет)

Пока Пиппин читал, я вспоминала письмо, которое сама написала Отцу Рождество, когда жила в Лондоне, в доме номер 99 на Хабердэшери-Роуд. В письме я поблагодарила его за подарки, рассказала про Капитана Сажу – «иногда он крадёт сардины у торговца рыбой и дерётся с уличными котами», – а потом перешла к главному – к своим желаниям. Я попросила у него:

Новую щётку для чистки труб.

Волчок.

Книгу Чарльза Диккенса (это мой любимый писатель).

Чтобы мама поправилась.

Конечно, последнее моё желание он исполнить никак не мог. Из-за этого я злилась на него целый год, пока не поняла, что у волшебства есть свои пределы. Оно не всегда спасает от бед и не исправляет ошибки, но переживать тяжёлые времена легче, если знаешь, что в мире есть волшебство.

Пока я размышляла об этом, Пиппин сложил письмо и убрал в конверт. Вид у него был встревоженный.

– Швеция, – сказал он. А потом повторил, словно спрашивая себя о чём-то: – Швеция? Швеция? Швеция?

– В чём дело?

– Это письмо из Швеции.

– И что?

– Понимаешь, Швеция недалеко отсюда. Сразу за Эльфхельмом лежит Финляндия, а за ней Швеция. Эти страны граничат друг с другом. Письма из Швеции обычно летают выше остальных.

Пиппин посмотрел на второй конверт.

– Норвегия, – прочитал он, а затем поставил рюкзак на снег и принялся перебирать письма, вскрывая некоторые, чтобы прочитать адрес внутри.

– Финляндия… Финляндия… Норвегия… Финляндия… Швеция… Россия… Финляндия… Финляндия… Швеция… – бормотал он.

– Так в чём дело? – не выдержала я. Капитан Сажа пригрелся под курткой и крепко спал, мурлыча во сне. Пиппин посмотрел на меня. Он больше не улыбался.

– Дело в том, что ни одно из этих писем не прибыло издалека. Смотри, до всех этих стран отсюда меньше тысячи миль. Даже меньше пятисот. – Он нырнул в рюкзак чуть ли не целиком и достал несколько писем с самого дна. – Хотя погляди, вот это прилетело из Индии. А это из Америки. Вот письмо из Шотландии. Всё не так страшно… Впрочем, эти письма я поймал несколько часов назад. После них писем из далёких мест мне не попадалось. Тем, что из Швеции и Финляндии, нужно не так много волшебства, чтобы долететь до Очень большой горы. А если письма из дальних стран перестали до нас добираться, значит, что-то случилось. Рискну предположить, что мы столкнулись с энергетическим кризисом, – со всей серьёзностью заключил Пиппин.

– Энергетическим кризисом?

– С кризисом надежды. Резким снижением «сейчасов». Вот почему письма не долетают до горы. А те, что долетают, застревают на склоне. По той же причине потускнело Северное сияние…

– Но почему случился кризис? – Я крепче прижала к себе Капитана Сажу. От слов Пиппина мне стало не по себе.

– Понятия не имею, – ответил письмолов. – Видимо, в Эльфхельме что-то стряслось, причём недавно, сегодня вечером. И с этим срочно нужно что-то делать! Ты помнишь, какой сегодня день? Канун сочельника. К завтрашнему дню все письма должны попасть в Эльфхельм.