На выходе хозяин ресторана (хозяева в Индии всегда сидят возле дверей, пересчитывают деньги, выписывают счета) старика окликнул; вопреки настоянию ушедшего мусульманина, спросил с него за чай. Понятно было это по лицу старика (будто он украл что-то) и по найденной им в кармане десятке рупий (6 рублей). Стерпеть я не мог. Перекрикнул хозяина, подошёл и, не желая попусту спорить, положил на стол десятку (с видом наивысшего презрения); здесь же для негодования этих людей дал старику 100 рупий. Не мог я допустить, чтобы радость этого человека окончилась так грубо. Он не вор и не должен бояться. Он честнее многих – по меньшей мере оттого, что для нечестности не осталось у него возможностей, смелости.

…

День сегодняшний был в прогулках. Завтра мы отправимся на остров Хэвлок – туда, где купаются слоны.

Людей в Порте Блэр меньше, чем в континентальных городах Индии. Живут они в достатке, здоровее выглядят; тело у них иное – видны тут и высокие, и плотные, и толстые.

Центральные улицы – чистые; но при внимании разглядеть можно, как между домов узким спуском начинаются кварталы грязные, тесные.

Дороги уложены хорошим асфальтом; набережная протянулась в несколько километров красным мощением.

Сезон туристический на Андаманах угас, и многое наблюдаем мы в уединении. Утром на Корбин-пляже купающихся нашлось двое – мы с Олей. Прочие – три человека – были спасатели и хозяин прогулочной лодки. Не понимаю, чем может не понравиться индийским туристам нынешняя пора?

За пляжем ходят собаки; как по всей Индии – доходяжные, запуганные.

В километре от пляжа, с возвышения набережной, Оля углядела водную змею (белую с пятнышками) – та плыла вдоль каменной отмели.

Вечером, переждав очередной обрыв электричества, мы разместились в интернет-кафе – для приобретения билетов. Первой проблемой оказалось то, что прямых поездов из Мадраса в Гоа нет. Вплоть до Бомбея двигаться нам предстояло на автобусе. Разработка маршрута в деталях (до Пенджаба и Кашмира) отняла час – из-за медлительности Интернета. Дальше неприятность случилась особенная. Билеты нужные мы выбрали, но купить их не смогли; выяснилось, что индийские платёжные системы не признаю́т мой Сбербанк (или наоборот) – по всем оплатам я получил отказ (при том, что в магазинах пользовался карточкой без затруднений). Расстроился. От автобусной службы мне тут же позвонили (увидели неудавшиеся платежи). Услышал я в трубке такую «белиберда-белиберду-инглиш», что расстройство моё увеличилось. Я честно пытался понять, что говорят мне об оплате, переспрашивал шесть раз, наконец прекратил разговор. На повторный вызов ответил жёстко. Больше мне не звонили.

Билеты до Пенджаба наметил я взять в железнодорожных кассах Порта Блэр (здесь открыто представительство Индийских железных дорог). Билеты на автобус покупать придётся уже в Мадрасе – по возвращении из Цейлона (надеяться нужно, что их к тому времени не раскупят).

Бестолковое окончание дня.

Сейчас 23:00. В 5:00 за нами приедет рикша – корабль на остров Хэвлок отбывает с причала в 6:20. Встать нужно в 4:20.

(«Кокроаки» – крупные тараканы, многие века сопровождавшие пассажиров индийских кораблей. Об их неприятной близости писал Алексей Салтыков.)

В отрешении великом пребываю. Многое от меня шелухой разлетелось. Вылущился я до одиночества. Не осталось понедельников, новостей, имён. Я вырван от земли, поднят надо всем. Мысли по высвобождённости такой случаются неожиданные. Ночью пробудился я взволнованный. Через сон узнал в себе переживание сильное, о котором не подозревал прежде. Понял обиду к другу детства. Мы расстались давно; не вспоминался он многие годы – вот почему удивительной показалась сила сокрытых чувств. Обида в том была, что дружба наша погибла запросто, что мечты наши сошлись на забвение. Хотели мы путешествовать; юношеские походы байкальские вместе начинали – в палатке одной… Проснулся я – и диким показалось, что рядом лежит Оля, имя которой во сне не мог я вспомнить; здесь, подле меня, место друга того измышлялось, однако он жизнь свою положил для других. И вот – обида. Нет ему извинений даже от того, что это я́ уехал из Иркутска… В дороге лучше себя узнаёшь, потому что проступает многое, прежде укрытое ворохом дел непрестанных.

В 6:20 мы отчалили от Порта Блэр. Два с половиной часа плаванья в качке глубокой прошли; подумалось нам, что удачей было лететь до Мадраса, а не плыть. Корабль клонился слева направо, кивал постоянно в высокие волны. От тошноты единственным манёвром было дремать, и занимался я этим сполна. В дрёме мысли утренние повторял.

(…Сейчас отвлечён я был от Дневника ласками, близостью закончившимися. Оля. Туманом сгустилось моё восприятие. Лишён ритма привычного, лишён социальных оболочек; землю потерял. Мне бы одному остаться.)

Итак, я в дрёме мысли утренние повторял. Уверился, что дружба, начатая от детства, интимнее любой связи взрослой, даже соками и теплом закреплённой. Оле про сон не рассказал, про чувства им вызванные не поведал.

Она ребёнок. Чужая. Мне нужно быть с кем-то, чтобы не утерять твёрдость. Я не готов к полётам свободным… Не могу объяснить, что словами этими подразумеваю…

Корабль тараканами заселён кухонными. Ползали они по стенам, потолку, на подлокотники взбирались, на руки соседям переползали. Я брезгливо оглядывал сиденье своё, вещи свои.

На Хэвлок прибыли мы в намерении определённом – слона андаманского увидеть.

Остров пустым от туристов оказался; сезон начнётся к середине августа, и тогда теснота на Хэвлоке случится. В пустоте такой моторикшу найти можно лишь у причала. Опасаясь задержаться на одном из пляжей, не успеть к последнему кораблю (16:30), надумали мы занять одного из рикш на весь день. Вышло это в 800 рублей.

Первым ходом отправились мы на другой край острова – на пляж Радханагар (известный среди лучших пляжей Азии). Чудесное место, ступив к которому, мы забыли о слонах…

Пляж из белого мягкого (даже в глубине) песка – оканчивающийся далёким мысом. Чистый, солёности умеренной океан; лазурная, едва пенистая вода. За пляжем лес тянется диковинный – из деревьев нам непривычной высоты, ширины. Вот о ком сказано – исполины. Чувствуешь себя гномом пред стволами столь могучими, пред долгим сплетением лиан, пред корнями, по одной толщине рост мой превышающими. Жизнь в джунглях происходит (вскрики, шум) – любопытно и страшно уйти вглубь острова для прогулки. Листья здесь от земли растут такие, что при дожде укрыться под ними можно и сухость сохранить.

На пляже – ветер; облака жар смягчали солнечный, и чудесно было то, что Радханагар открылся нам безлюдным: поначалу никто не беспокоил нашего уединения; позже вдалеке появились пятеро отдыхающих; ушли мы дальше по пляжу – там напоминанием о дикости нашли выложенные в кустах помои человеческие.

Даже здесь, на самом звучном пляже Андаманских островов, табличка поставлена с предостережением от крокодилов, с рекомендациями от купаний отказаться.