Ломсадзе уже умел восполнять утраченную энергию. Черты лица его приобрели еще более духовную утонченность. Во внешности этого человека было все гармонично. Он являл собой совершенство духа и тела.

Во время всего этого жесткого поста, благодаря чрезвычайной сдержанности и самообладанию Автандила, ни о каких его ощущениях дискомфорта во время голода никто не знал, даже его родные. Он оставался в прекрасном расположении Духа. Остается только догадываться, что испытывал этот человек за время столь длительного воздержания от пищи. Муки голода? Конечно… Он же живой человек! Посетившие его откровения?.. возможно… После пасхи он стал постепенно выводить свой организм из состояния голода, добавляя в воду, которую пил, сок. И только через две недели стал понемногу принимать пищу. Существует неписаный закон: сколько дней голодаешь, столько же дней и выводишь организм из голодного состояния. Человеческий организм «не любит» каких бы то ни было внезапных перемен, будь то голод или перенасыщение, жара или холод, изоляция от внешнего мира или экстремальные условия — все это может привести к негативным и даже необратимым процессам в состоянии здоровья человека. Никогда не следует проводить какие-либо эксперименты со своим организмом, будь то дыхание по системе йоги без продвинутого учителя или длительный голод. В данном случае речь идет об исключительном человеке, который может позволить себе то, что нельзя делать обычному человеку.

Вечерами семья собиралась за столом. Мама накрывала на стол, жена, уложив маленькую дочку спать, присоединялась к хлопотам по хозяйству. Особенно интересны были вечера, когда приходили друзья. Гостей звали, их ждали, им всегда были рады. Разговаривали обо всем: о событиях, случившихся за день, об отношениях друг к другу, обсуждали возможность помощи кому-либо из друзей, попавших в неприятное положение; рассказывали курьезы, смеялись от души, наслаждаясь приятными часами отдыха.

Как-то отчим Илья сказал Автандилу:

— Автандил, я думаю, тебе не очень нравится твоя работа. Ты можешь приносить людям гораздо больше пользы в другой сфере деятельности. Может быть, тебе поменять место работы?

— Может быть, — отозвался Автандил.

— Мне кажется, твое место в церкви. Из тебя бы вышел хороший священник. Ты честный человек, многое можешь. Ты мог бы направлять людей на путь истинный. Ведь это прекрасное назначение в жизни.

— Да, это назначение высокое, — согласился Автандил.

— Люди слабы духом, греховны в мыслях и делах своих, им нужен проницательный, сильный, справедливый наставник, — продолжал Илья, — который поведет их по жизни, поддержит в |грудную минуту, посоветует в ответственный момент. Ты согласен с этим?

— С этим трудно не согласиться, батоно Илья, но советовать можно и не надевая рясы.

Конечно, можно. Но скольким людям ты поможешь, работая инструктором физкультуры? Положение священника откроет тебе гораздо больше возможностей! Я хотел бы, чтобы ты встретился с нашим патриархом Ильей. — Если Вы этого желаете, батоно Илья, я встречусь с патриархом.

— Хорошо, — обрадовался отчим, — я переговорю с Ильей. Не будем откладывать вашу встречу. Как ты смотришь на то, чтобы назначить ее на конец этой недели?

— Я согласен, если это будет удобно патриарху, — ответил Автандил.

Через четыре дня состоялась эта своего рода знаменательная встреча. В патриархат Автандил и его отчим пришли часов в пять вечера. Их ждали, тотчас отворили тяжелую дверь, пропустив в большой внутренний двор. Секретарь патриарха, встретив гостей у дверей, провела их через двор в дом и пригласила войти в вестибюль. На вошедших сразу повеяло прохладой и запахом свечей. Навстречу им вышел Святейший патриарх Грузии Илья, в черном одеянии, с большим крестом на груди.

Совпадение имен отчима и патриарха имело свою историю. Лет пятнадцать назад, когда отчим Автандила преподавал в семинарии, к нему, к уважаемому и почитаемому человеку, пришел будущий патриарх.

— Батоно Илья, Синод принял решение о моем вступлении в сан патриарха. Посоветуйте, каким именем мне креститься при вступлении в сан.

— Я советую тебе прийти к тому, кто будет тебя крестить новым именем, — ответствовал просящему Илья, — выбрать имя поможет он, скажи, что тебя прислал Илья.

Будущий патриарх так и сделал. Священник при крещении дал новому патриарху имя Илья. Так патриарх Грузии стал тезкой отчима Автандила.

Подойдя к патриарху, имевшему титул святейшего и блаженного (титул передавался от патриарха к патриарху), Автандил хотел, как и полагалось, поцеловать его руку, но патриарх предупредительно обнял Автандила и поцеловал в лоб как равного. После обычных слов приветствия, патриарх предложил пришедшим сесть и сам сел рядом с ними, хотя немного в стороне стояло резное кресло ручной работы из ценных пород деревьев, в которое он обычно садился, принимая гостей. Это кресло представляло собой произведение искусства. Создал это уникальное кресло мастер-художник Гиви Джамасшвили специально для святейшего и блаженного патриарха Ефима-II по его личному заказу. С тех времен кресло стало неотъемлемой частью патриархии. Вероятно, желая подчеркнуть, что встреча носит дружеский характер, патриарх Илья изменил общепринятому правилу и не сел в кресло. Разговор пошел о здоровье, о семье, о делах. В свободной беседе чувствовалась напряженность патриарха. Бросив взгляд на Илью, патриарх Илья спросил у Автандила:

— Я знаю, ты человек глубоко верующий. Бог дал тебе способность проницательности. Ты знаешь и чувствуешь, как сейчас трудно церкви наставлять людей на путь истинный. Раз Бог дал тебе такой дар, может быть, ты поможешь нам?

Автандил тотчас почувствовал, что патриарх не был доволен тем, как он выразил свою мысль: «поможешь нам»… Это могло значить, что он сам и церковь бессильны, и он просит о помощи у человека, который даже не служит в церкви. А просить он не любил, он привык, чтобы его просили. Патриарх подумал, не уронил ли он авторитет церкви и свой собственный? Но вдруг успокоился — его осенило: такой дар, коим обладает Автандил Ломсадзе, — дар Божий. А Бог не наделил бы таким даром и способностями человека, у которого может быть гордыня или чувство превосходства над церковью и людьми. Он думал, что, вероятно, на самом деле Автандил скромный и искренний человек, а не просто таким кажется. Зная, что Автандил умеет читать мысли, он, стараясь не смотреть ему в глаза и думая, что таким образом может скрыть свои мысли, предложил достаточно сухо:

— Не хотел бы ты принять сан священника и служить Богу и людям?

Автандилу понятны были мысли патриарха, ему не нужно было видеть глаза собеседника, чтобы чувствовать его состояние и размышления, поэтому он ответил:

— Служить Богу и людям можно и без сана священника.

— Конечно, можно. Но я считаю своим долгом, — он снова посмотрел на Илью, тот кивнул головой, — предложить тебе должность, подобающую твоей