Янка права, я люблю Матвея, и не скрываю этого от себя, вот только, что это мне дает? А ничего не дает, кроме боли и страданий. Кроме сломанных, разбитых надежд, мечтаний ...

Он пришел ко мне с просьбой дать второй шанс. Я дала, хотя чувствовала, что не стоит лезть во все это. А потом, оказывается, он должен был жениться, бросил ради меня девушку, которая тоже на что-то надеялась, возможно даже любит его, как и я. Он обманул. Его поступок, как и пять лет назад, стал ужасным и больно ударил по мне. Но теперь Ивах заставляет страдать две женщины: меня и Катю. И пусть эта девушка мне тысячу раз не нравится, ведь никто не отменял ревность, но все равно, она не заслуживает подобного отношения.

Что же я имею в итоге? Ничего утешительного. Матвей, как большинство мужчин — козел и лжец, полигамный подонок, который хочет получить то, чего желает в данный момент. Так случилось, что я случайно встретилась ему в парке. Так случилось, что судьба снова столкнула нас друг с другом. Я не знаю для чего она это сделала, но пока я получаю от этой встречи одни страдания.

Неожиданное знакомство с дедушкой Марка вообще уже перебор, как по мне. То есть, да, Господи, я понимаю мотивы Александра Андреевича, ребенку уже четыре года, он не младенец за которым нужно смотреть и не досыпать ночи, почему бы не появиться, правда? И хоть, глаза дедушки были искренними, и он вроде как действительно сожалел о потерянных годах, но, черт, он же депутат, политик в какой-то степени, поэтому смотреть честными глазами на людей — его работа.

****

Несколько дней после выходных и откровенных разговоров с подругой, проходят спокойно, привычно, так как до встречи с Ивахом. Конечно, успокоить сердце не удается, оно так и трепещет в груди, умоляет не вешать замок, не закрывать его снова в клетке. И я буду не я, если позволю ему командовать мной. Ведь уже позволила. Дважды. Ничего хорошего из этого не вышло.

Сердце предало меня. Потянулось к человеку, что бросил меня и сына. Моей рациональной части не удалось заставить орган в груди замолчать. И кто в этом виноват?

Я?                                                           

Да, я!                                                                                                   

Матвей все это время молчит. Будто забыл, что обещал не бросать, обещал, что будет пытаться завоевать меня.

Больно ли из-за этого?                                        

Больно.                                                   

Ломает ли меня из-за его молчания и ,пожалуй, безразличия?

Ломает.

Хочу ли я, чтобы он пришел, чтобы попытался все исправить, еще раз?

Хочу.                                                                       

Проклинаю себя за это желание, за эту страшную для моего сердца и души мечту, но она есть, и от нее не спрятаться.                                         

Сын спрашивает, где папа. Спрашивает каждый день. Синие глаза молчаливо интересуются куда же исчез человек, который так неожиданно и, возможно, вовремя, появился в его жизни. Марк боится, что Матвей исчез из-за него. Что это его вина. Из-за этого мне становится еще хуже. Ведь на самом деле это я виновата, отнюдь не мой маленький мальчик. Мысли, размышления, выводы у детей совсем другие, чем у нас, взрослых, ведь у них совершенно другой взгляд на жизнь. Возможно детский, но иногда до глубины души тонкий и точный. Поэтому только из-за Марка, из-за его переживаний, я бешусь сильнее, чем должна была бы, злюсь, ведь он не заслужил подобного. Поэтому я сама звоню его отцу.

— Привет, — здороваюсь, прежде чем Матвей успевает сказать "да". — Я знаю, что просила, чтобы ты больше не появлялся в нашей жизни, но Марк грустит. И, чтобы предупредить неудобства и тому подобное, возможно надежды, хочу сказать, что только Марк грустит. Не я.

На той стороне телефона слышно только молчание и на мгновение я боюсь, что Матвей бросит трубку. Я оборвала наши отношения, которые не успели начаться, рядом с садом. Что, если уже не хочет что-то исправлять?

— Привет, Алин. — Наконец слышу голос.

Становится как-то легче. Даже спокойнее на душе. Почему? Это плохой вопрос, на него лучше не искать ответа. — Рад, что позвонила. Если Марк грустит, я могу через несколько дней забрать его. Мы погуляем где-то, — трудно глотает, даже голос почему-то тихий, слабый.

— Ты заболел? — с тревогой, что кольнула сердце, спрашиваю. Прижимаю трубку ближе к уху, чтобы услышать каждое слово. Сердце начинает биться быстрее, ускоряться от волнения.

— Что-то типа того. — Слышу, как улыбается.— Осень, простуда и все такое ...

— О ... я не знала ... Я думала ты не ... звонил, потому что сердишься на меня, после ... эммм, разговора в саду. — Господи, кто эта девушка, что слов связать не может?

— Возможно я раздражен из-за этого, но не звонил совсем по другой причине.

— С Катей разбирался?— Вылетает изо рта раньше, чем успеваю закрыть саму себя.

— И с ней тоже!                     

— Ясно.                                                                                 

— Алин ...                                                                              

— Да? ...                                                             

— Мне жаль, ты должна понять меня, ведь я не жил жизнью монаха после... тебя. Пусть поступил с тобой ужасно, но все равно пытался строить свою жизнь, хотя и не хотел этого. Поэтому ... просто прости. Нас с Катей действительно ничего не связывает с лета.

Я молчу. А сердце трепещет. Верит. Душа вообще взлетает до небес, пролетает мимо серых, осенних туч и оказывается между голубой красотой, куда вероятно можно только ангелам. Руки начинают дрожать, на спине бежит пот, что выступает на коже из-за нервозности. Волнение распространяется по венам, течет вместе с кровью, заставляет ее стучать в висках с пульсом...

— Твой папа приходил. — Говорю тихо.                          

Дыхание Матвея ускоряется, становится тяжелым, словно он бежит куда-то, или сдерживает слезы.

— Я догадывался, что так будет. И за это прости меня. Катя ему устроила истерику, рассказала все ...

— Он действительно не знал о Марке? — Это важно.                                                     

— Да. Я ничего ему не сказал, ни тогда, ни сейчас.                                            

— Спасибо за правду.                                                      

— Не стоит! — Хотя не вижу Матвея сейчас, но четко представляю кривоватую улыбку на его лице, блеск синих васильков, которые пленили меня навсегда. — Я приеду через несколько дней.

Не прощаюсь, просто кладу трубку. Почему-то становится легче после разговора с бывшим, словно я сбросила груз с плеч. Даже чувствую эмоциональный подъем, поэтому решаю, что можно позвонить Александру Андреевичу и обсудить с ним встречу с его внуком. Но не успеваю набрать номер мужчины, как кто-то стучит в дверь квартиры, заставляя подскочить на месте от неожиданности. Видимо слишком глубоко ушла в себя.