Однако день выпуска из института настал. Началась прощальная лихорадка среди выпускников. Влюбленные, которым предстояло разъехаться в разные города, рыдали в голос, а некоторые с великой грустью расставались навсегда. Соседи по комнате или просто хорошие друзья или подруги производили последние расчеты и прощали друг другу долги. А популярные среди студентов учителя были приглашены на устроенные в их честь прощальные банкеты.

Группа всегда поддерживавших Фэн Цзуцзюня студентов пригласила его в ресторанчик. «Дом Феникса» на улице Аньцзи считался самым лучшим в районе института, туда они и пошли. Фэн вошел в банкетный зал и застыл от изумления.

Там была Лун Мин.

Она непринужденно подошла к нему, взяла за руку и подвела к диванчику. Затем она налила чай и подала его. Она была так любезна и вежлива, как будто между ними все спокойно, открыто и ясно, и словно не было ни его объяснения, ни ее отказа. Другие студенты передавали ему сигареты и фрукты, а потом пригласили его занять место во главе стола. По обеим сторонам от него посадили девушек, и слева от него оказалась Лун Мин.

Его сердце громко застучало.

Банкет начался. Оказалось, что алкоголь, стоявший на столе, — это «Маотай»[45]! На стол одно за другим подавали акульи плавники, мраморную говядину и еще какие-то неизвестные дорогие блюда. Фэн Цзуцзюнь пристально посмотрел на пригласивших его студентов:

— Вы выиграли в какой-то игре или кого-то ограбили? Откуда столько денег, чтобы меня угощать такими дорогими блюдами?

— А это не мы вас пригласили, — ответили студенты.

— А кто?

Все молчали.

— Если вы все не расскажете, я не буду ни есть, ни пить! — предупредил Фэн Цзуцзюнь.

Некоторые студенты уставились на Лун Мин.

— Счет оплачиваю я, — сказала она.

— Почему?

— У меня есть деньги.

— Даже если денег много, я не разрешаю вам этого делать. Я сам оплачу. — Фэн Цзуцзюнь поднял указательный палец. — Итак, договорились: пусть этот банкет будет моей благодарностью вам, я благодарю вас за то, что вы не относились ко мне предвзято и всегда поддерживали!

Он первым взял стакан:

— Давайте, до дна!

Теперь, когда обо всем договорились и уже имелись гарантии, студенты накинулись на еду и вино, они смели все отборнейшие блюда ресторанчика «Дом Феникса» и выпили четыре бутылки «Маотая».

Фэн Цзуцзюнь подозвал официанта, чтобы тот принес счет, но тот ответил, что все уже оплачено. Фэн крикнул:

— Кто оплатил?

И посмотрел на Лун Мин. Официант тоже посмотрел на Лун Мин:

— Вот эта девушка.

Фэн Цзуцзюнь тут же вытащил кошелек.

— Сколько? Я вам отдам!

— Не надо, — ответила Лун Мин.

— Нет, так не пойдет!

— Давайте поступим так, учитель Фэн. Мы же сейчас еще пойдем в караоке, и счет там оплатите вы.

Фэн подумал и согласился:

— Хорошо! Выбирайте самый лучший!

Впятером на двух машинах они помчались в караоке «Солнечное богатство» на улице Миньцзу. Фэн Цзуцзюнь и Лун Мин оказались в одной машине на заднем сиденье. Вдохновленный выпитым вином, Фэн смело сжал руку Лун Мин. Он ожидал, что она попытается сбросить его руку, но она этого не сделала.

В караоке Фэн Цзуцзюнь сразу же заказал фрукты и импортное вино, а кошелек отдал на хранение Лун Мин:

— Вижу, что вы умеете пить. Если я вдруг напьюсь и отключусь, заплатите, пожалуйста.

Сделав эти распоряжения на будущее, Фэн с головой погрузился в веселье — пил со всеми, пел песни, танцевал.

Лун Мин пригласила его на танец. В темном зале и под романтическую музыку Фэн Цзуцзюнь, обнимая ее, топтался на месте. Впервые он был на таком близком расстоянии от нее, тело его трепетало от волнения, словно он наконец взобрался на заснеженную вершину, о чем так долго мечтал. Он все сильнее сжимал Лун Мин в своих объятиях, вдыхал запах ее волос, прижимался щекой к ее щеке. В его руках она была кроткой как ягненок.

— Учитель Фэн, я хочу извиниться перед вами.

Слова, сказанные тихим голосом, тем не менее достигли его ушей.

— Нет, это я должен просить прощения. Я виноват перед вами. Мое слишком эмоциональное поведение оскорбило вас.

— Не оскорбило. Потому что я тоже люблю вас, учитель Фэн.

— Но почему вы не принимаете мою любовь?

Лун Мин не ответила.

— Почему вы не принимаете меня?

— Мне очень больно, учитель Фэн.

— Не называйте меня «учитель Фэн», зовите меня Фэн Цзуцзюнь.

— Учитель Фэн, я не могу вам сказать почему. И от этого мне так больно.

— Хорошо, тогда потом расскажете.

Прижавшись к его груди, Лун Мин отрицательно покачала головой и заплакала. Как она качает головой, он почувствовал, но ее слез он видеть не мог. В разгаре последующего веселья и в шуме разудалых песен он видел лишь море красного вина и мечущиеся тени людей.

Этим вечером, полного таких искренних чувств и возбуждения, Фэн Цзуцзюня в итоге унесли домой.

На следующий день дома он очнулся уже во второй половине дня, на прикроватной тумбочке стояла медовая вода, помогающая протрезветь, и лежал его кошелек. Абсолютно все деньги были на месте.

Фэн Цзуцзюнь отправился в общежитие к Лун Мин, но девушки сказали ему, что она уже уехала, выехала досрочно, не сказав, куда едет, и не объяснив причины.

Фэн Цзуцзюнь позвонил ей, но никто не снял трубку.

Прошло несколько дней, он снова позвонил ей, но ее номер, которым она пользовалась в институте, был уже отключен.

С этого момента у Фэн Цзуцзюня, томившегося в мучительном ожидании, не было больше никаких известий от Лун Мин.

Оба мужчины, страдающие из-за одной женщины, по-прежнему сидели на трибуне. Вэй Цзюньхун время от времени подавал Фэн Цзуцзюню сигареты и помогал их прикурить. Сам он не курил, но, к счастью, сохранились те две пачки, которые он купил в Фуцзяни, можно их считать подарком, приготовленным для встречи с Фэн Цзуцзюнем. До 2012 года Фэн тоже не курил, но начал после того, как Лун Мин бесследно исчезла.

— Однажды на летних каникулах я поехал искать Лун Мин на ее родину — поселок Хомай, деревня Саньбин, волость Цзяхэ, уезд Пинси, — продолжал вспоминать Фэн Цзуцзюнь. — Но там все говорили, что не знают ее и что вообще она тут не живет. — Он посмотрел на Вэй Цзюньхуна. — Вы ведь полицейский, скажите, как такое может быть?