— Почему?

— Так марка малоизвестная. Такую только у нас делают, в Засечье. Очень хорошая водка.

— Водка делает водку, — усмехнулся Павел.

— Чего?

— Нормально все.

Павел пил на деньги, которые причитались ему за ту самую «Чистую слезу», но Любе вовсе не обязательно это знать. А для него это знак. Деньги Оксане подвозил Гена. Вроде как Павла поддержать приезжал, а сам к ней в постель. А она не против. И Панкову не отказывала. Может, и с Маркелом крутнула разок.

Маркелу Павел не поверил, но анализы на всякий случай сдал. Оксана понесла не от него, но и Маркел здесь, скорее всего, ни при чем. А Панков мог. А может, и Гена постарался — после бутылочки «Чистой слезы».

Павду вдруг трудно стало дышать, он расстегнул верхние пуговицы на рубашке, распахнул ворот.

— Ты чего? — подозрительно глянула на него Люба.

— Наливай!

— Так некуда…

Он забрал у нее пакет, вытащил бутылку, свернул крышку и прямо из горла сделал несколько глотков.

— Ну, ты точно ковбой! — с каким-то грустным восхищением посмотрела на него женщина.

— Куда коня гнать? Или прямо здесь?

— Что здесь? — нахмурилась Люба. — Если лысого коня погонять, то это не ко мне!

— А если выпить?

— Если только без лысого…

Павел пожал плечами. Вообще-то на секс он не напрашивался. Да и не хотелось ему. Не та Люба женщина, с которой он бы хотел изменить Оксане… А изменить он жаждал. И месть здесь ни при чем. Просто надо было хоть как-то самоутвердиться. Вдруг после чужой женщины он перестанет чувствовать себя лохом.

Они заехали во двор старого четырехэтажного дома, Люба открыла дверь.

— Может, в машине?

— Да не переживай ты, никого у меня нет…

Она уносила с собой всю водку и ничуть, казалось, не переживала, пойдет за ней Павел или нет. Ей и самой с такой добычей будет неплохо.

Павел за ней пошел. В подъезде воняло кошачьей мочой, за дверью одной из квартиры на первом этаже перекрикивались мужской и женский голоса. Но у Любы в доме было чисто и спокойно.

Честно говоря, Павел ожидал увидеть что-то вроде притона, но нет, порядок здесь. В единственной комнате пахло свежим наглаженным бельем, тикали часики на стене. Обстановка убогая, но не отвратная. И на кухне чисто, вот в холодильнике пусто. Похоже, у Любы напряг был не только с выпивкой, но и с закуской. Не зря же она так обрадовалась сырной колбасе.

Она торопливо поставила стаканы, нарезала сыр. Павел взялся за бутылку… Они выпили, повторили.

— Ты не думай, у меня здесь не вертеп, — осоловело глядя на нового знакомого, покачала головой Люба.

— Да не думаю.

— Просто выпить вдруг захотелось, а ты мужчина положительный. — Она икнула и взглядом показала на свой пустой стакан.

Он правильно понял, и они снова выпили.

— У тебя проблемы, у меня проблемы… Я вот уже без этой проклятой не могу. — Она пальцем провела по горлышку бутылки.

— Это не проблема, — покачала Павел головой.

— Думаешь? — Люба посмотрела на него удивленно и вместе с тем с надеждой.

Она хотела верить, что алкоголизм — это не страшно. Хотела, но это не очень у нее получалось.

— Завязать можно. Подшиться или закодироваться.

— Пробовала. Я два месяца держалась. Думала, если выпью, то все. А выпила, даже не стошнило. В запой ушла, а когда вышла, Сашка уже тю-тю! — Люба махнула рукой на окно.

— Муж?

— В каком-то роде… Другую нашел, а ты, Люба-Любонька, как хочешь, так и живи. Я и живу!.. Хреново живу… Ну да ладно… Еще по одной?

Они выпили по пятьдесят, и она совсем окосела.

— Я знаю, что там у вас у мужиков на уме… Только не надо, ладно? — Она смотрела на Павла просительно, но без особой надежды на согласие.

Не было в ее взгляде никакого кокетства, она действительно не хотела секса. Хотя и не исключала, что ее затащат в постель.

— Не надо, так не надо.

— Наливай.

Вторая бутылка еще не опустела, когда Люба сложила руки на столе, ткнулась лбом в предплечье.

— Так здесь и будешь спать?

Люба молчала. Павел попробовал ее расшевелить — бесполезно. Тогда он взял ее на руки и отнес на диван. Пусть как человек спит…

Его самого клонило в сон. Он присел на диван и уснул.

Утром подошел к своей квартире. Ему очень не хотелось ехать домой и объясняться с Оксаной. Но нужны были деньги хотя бы для того, чтобы напиться и забыться.

Если бы взгляд мог воспламенять, то лист бумаги давно бы уже обратился в пепел. А Оксана и смотрела на заключение, как будто пыталась сжечь его взглядом. Но пирокинез ей не по силам.

— Думаю, ты все поняла, — с горькой усмешкой сказал Павел.

— Пытаюсь, но не могу. Как это ты бесплоден, если я жду от тебя ребенка?

— Ты ждешь ребенка со мной. Но не от меня.

— Тогда от кого?

— Я не знаю, сколько у тебя вариантов ответа.

— Один. У меня только один вариант. Это ты!

— И ни слова про святой дух, — ухмыльнулся Павел.

— Я с тобой была! Только с тобой! — Оксана плакала от обиды, по ее щекам текли слезы.

— Ну, с Панковым немного пожила. Маркел пару раз в гости заехал, да?

— Паша! Прекрати! — Оксана угрожающе навела на него палец. — Я уже однажды тебя предупреждала! Не бери грех на душу!

— Тебя послать или сама пойдешь? — Павел все понимал, но остановиться не мог.

— Ты же потом жалеть будешь!

— Куда пойдешь, к Панкову?

— Паша!

— Может, к Маркелу?

— Ну, все!

Оксана бросилась в спальню, стала собираться вещи. А Павел спустился в подвал, достал из тайника кубышку с деньгами, отсчитал тридцать тысяч долларов, вернулся в спальню и бросил деньга на кровать.

— Твоя доля!

Но Оксана на деньги даже не взглянула.

— Возьми!

— Нет!

Она оделась, упаковала сумку, но уходить не торопилась.

— В отношении денег ты была со мной честна. В этом к тебе никаких претензий. Так что тридцать тысяч — твои.

— Я во всем была честной! — Она не опускала голову и смотрела ему в глаза.

— Я тебе не верю, — покачал головой Павел.

— Паша, одумайся!

Он кивнул. В горле вдруг запершило, к глазам подступили слезы. Вдруг Оксана уйдет и не вернется? Как ему без нее жить?..