камушек; похожий отсвечивал на пуговице джинсов. Повышенное внимание привлекали бесконечные цепочки и шнурочки на её шее, запястьях, лодыжках подкачанных длинных ног. Броский макияж не оставлял шансов даже тем, кто и после продолжительной борьбы с собой собирался, скрепив силу воли, пройти мимо — один взмах сиренево-голубых ресниц и закушенная губа, покрытая блеском цвета фуксии, пригвождали на месте.

Танцевала она хорошо! Даже её походка состояла из лёгких покачиваний и перескоков. Когда подружки спрашивали, где она научилась так двигаться и откуда у неё склонность ко всему яркому, выразительному, она отвечала, что впитывала это с южным загаром с самого рождения. Нас, выросших вдали от раскалённых уличных термометров и обрывистых подступов к тёплому морю, она отчаянно жалела и чуть ли не каждого звала в гости. Все смотрели на Ирму, хотя вокруг неё кружились такие же молодые и развесёлые любительницы дискотек. Она знала о своём магнетизме и, ощущая всеобщее внимание, купалась в нём! Одни следили за ней с немым обожанием, другие — с откровенным желанием, сидящие за нашим столом — с тайной гордостью за то, что эта обольстительница пришла с нами. И как будто чувствуя последнее, она призывно вертела бёдрами в нашу сторону, посылала разгорячённые взгляды и изображала губами поцелуйчики.

Когда в глазах начало рябить — от выпитого залпом и от мельтешения танцующих — я, кивнув Андрюхе на дверь, вышел из душного помещения. Там я полной грудью глотнул уличного воздуха и присел на ступеньки, ведущие в бар. Майка прилипла к телу, и я рукой стал потряхивать её за край выреза у горла, чтобы она просохла. Стук сзади, цокот тонких каблучков — и рядом со мной, на ступень ниже, опустилась Ирма. Она сцепила ладони в замок, обхватив ими свою коленку, и разглядывала меня из-под косой чёлки. Я отпустил майку и уставился на проезжую часть.

— Тебе стало нехорошо? Или скучно? — Ирма изогнула шею и склонила голову, точно физически пыталась проникнуть в моё подсознание. Её тело густо лоснилось то ли от пота, то ли от обилия блёсток.

— Просто душно, — надеюсь, не слишком бестактно ответил я. В голове гудело — гремели отголоски музыки, и каждое слово давалось мне с трудом.

— Я-то подумала… — Ирма тряхнула волосами и, взъерошив их рукой, приняла ещё более доброжелательный вид. — Матвей, слушай, я уже догадалась, что дома тебя ждёт твоя девушка, и ты парень надёжный, верный. — По-моему, она цепко ухватилась за возможность оправдать моё безразличие к ней, и ждала ответной реакции, а приняв молчание за подтверждение придуманной ею же версии, продолжила: — Но почему ты совсем не даёшь себе расслабиться? Ты только подумай: мы молодые, свободные. Почему бы не позволить себе насладиться жизнью по полной? Ты посмотри, как все вокруг отрываются, не парятся!

А я смотрел на выступ высотного дома, что стоял на углу, почти напротив. Вглядывался в темноту, растворяющую стены подъезда, и ждал, вдруг в рассеянном потоке уличного фонаря появится хрупкая фигурка в чёрном, с подлетающими от лёгкого ветра кончиками волос. Но нет, она сейчас там, высоко, в объятиях своего мужа, такая далёкая и такая моя. А совсем рядом сидела изнывающая от избытка неразделённой страсти Ирма, которая была мне абсолютно не нужна…

Я встал и медленно побрёл вдоль витрин и столбов освещения. Вслед мне Ирма не то фыркнула, не то выругалась, и я ещё не успел дойти до поворота, как позади хлопнула дверь бара.

***

Наполовину бессонная ночь проводила меня на работу не в лучшем виде, я даже бриться не стал. Внутренне ощущал, каким помятым, с опухшими глазами, предстал перед старшим прорабом и остальными рабочими. Трудился я, превозмогая внутреннюю усталость, и в конечном счёте меня отправили привести в порядок газон вокруг центрального входа. Возвращаясь из-за угла за очередной порцией мусора, я увидел, как мужчины в наглаженных рубашках и брюках, а впереди них Лайза входят в здание. Она успела скользнуть по мне отрешённым взглядом и скрылась вместе со всеми. Поначалу не хотел, но всё же замедлился и стал «пробираться» ко входу. Благо, меня никто не контролировал — работы и внутри хватало. Я надеялся услышать что-нибудь обнадёживающее или увидеть Лайзу поближе. Когда уже просто бессмысленно было копошиться на одном месте — примерно через полчаса — я отошёл за пустыми мешками, и в этот момент до меня донёсся её обволакивающий голос:

— Я подожду вас снаружи, у входной группы!

— Вашей любимой? — послышалось безобидное подтрунивание кого-то из мужчин.

Я замер на месте, тем более здесь меня не было видно.

Но Лайза обошла широкий выступ и нашла меня.

— Вот ты где. Привет!

— Лайза… — протянул я, забыв об элементарных приличиях.

— Ты наказан? — она обвела взглядом пыльные мешки и садовый инвентарь, рассредоточенный по траве.

— Нет, это… Это моя работа на сегодня.

— И на завтра?

— Надеюсь, нет. — Я перехватил её сочувствующий взгляд: — Предпочитаю заниматься чем-то более… созидательным.

— Так что насчёт завтра? — Лайза скрестила руки, показав уголки локтей, и, щурясь от солнца, посмотрела в сторону, изображая заинтересованность чем-то вдалеке.

— Что завтра? — не понял я.

— Завтрашний вечер у тебя свободен?

— Ах, это! Да, конечно.

Я готов был плясать, так как до меня наконец дошло, что Лайзе есть чем занять наш вечер. Научиться бы уже быстрее схватывать её намёки.

— Я напишу тебе адрес сообщением. Доберёшься туда сам, и я подъеду.

— Это что? Какое-то общественное место?

— Почему? Жилой дом.

Она умела решать проблемы, пока я страдал (надо отдать должное — совсем не ерундой), и делала это лучше меня. Пора было привыкнуть. И начать исправляться.

— Ты что-то придумала? — я напрягся — не окажемся ли мы в одном из их с Дугласом гнёздышек.

— Доверься мне.

Забывшись, она взяла меня за подбородок, а потом отдёрнула руку. Но взгляд не перевела. Напротив, детально просканировала моё лицо и спросила с беспокойством:

— Плохо спал?

Я не успел ответить: она засеменила от меня, едва заслышав голоса на парковке.

В следующий раз я увидел её выходящей из машины, когда ждал у дома, который она указала мне в переписке. Он находился в одном из старых районов, по стилю и плотности застройки сильно отличающемся от того, в котором жили мы с Лайзой. Я ломал голову над тем, куда она поведёт меня сегодня. Мы по обыкновению воспользовались лифтом и вышли в нешироком коридоре, с несколькими квартирами. Снова одну из дверей Лайза уверенно открыла и, увидев, как я застыл в нерешительности, даже пустила вперёд, но без церемоний — просто подтолкнула рукой