– Конечно! Приедет же сейчас тьма свидетелей.

– Некогда было думать, Волк! Охранник их достал пушку…

– И что?

– Началась потасовка. Мы сцепились, он начал стрелять в упор. Первая мимо, вторую словил.

– А если бы словила эта девчонка – секретарша? В голову. Или Коркин! Или ты!

– Я не доставал оружие, Волк! Зашли спокойно. Он психанул почему-то…

– «Почему-то»! Потому, что ввалились и начали ломиться, так?

– Ну, так…

– Дальше.

– Вылетел Ментал с огнетушителем и изящным ударом в скулу…

– Ясно. Дальше.

– А дальше, – продолжает Ментал, – я встретил нашего Стаса таким же изящным ударом, когда он выходил из кабинета.

– А Людмила?

– Орать начала…

– Ты оружие забрал моё?

– Да, у него оба ствола были.

– А документы?

– Нет. Сначала я тебя забрал. Мы с Коркиным тебя унесли в фургон.

– Ну, а документы?

– А потом пожарка твоя приехала, они завалились в кабинет к Людмиле этой. И Сонина скорая. А там Кит с пулевым и со стволом в кобуре. Пришлось лететь разруливать. Вызвали бы ментов!

– Как разрулили?

– Скорой отдали Стаса и охраника. Я сказал, что на них огнетушитель упал.

– На обоих сразу?

– Ну, извини! Да. Сказал, что загорелась проводка, вдвоем доставали со стеллажа.

– А Кит?

– Тихо сжав зубы, сидел за ресепшеном, чтобы никто не видел его бедро. И Соня уже к тому моменту прибежала.

– Зачем?!

– Я испугалась, когда поняла, что Кит сейчас зайдет и начнется стрельба. Я подумала, что войду вместе со скорой… Взяла халат… аптечку…

– Вот дура! – перехватываю ее руку, сжимаю.

– Я не дура.

Ладно, ты умница, на самом деле.

– Чтобы без команды больше… Возьму ремень, выпорю! Поняла меня??

– Поняла.

– Короче, с документами Вы облажались, да?

– Ммм… нет, – закусывает губу Софья.

– Нет?!

– Когда уехали пожарники, и Вы с Ником уже были в фургоне, в безопасности, я вернулась. К этой Людмиле Сергеевне. Зашла к ней в кабинет. У нее была истерика, трясло всю. Сказала, что я – врач со скорой. Дала ей успокоительные, нашатырь. Пока она умывалась, я… Я перевернула большую банку с бетадином на те бумаги, что были на столе. Забрала вот это, – достает что-то из кармана белого халата. – И быстро ушла.

Протягивает на ладони.

Круглая печать и факсимиле…

Новое утро начинается с выматывающей головной боли и тошноты.

«Стасик», бл*ть… – разминаю шею. – Встретимся еще?

Хотелось бы вернуть должок.

Надо бы доработать ситуацию с этими рейдерами. Акции им, конечно, уже не выпустить. Да и вообще в голову не приходит ни одна рейдерская схема без учредительных документов организации. На их восстановление уйдет не меньше недели, а то и месяц. Да и перепугалась наша барыня, может, не дернется? Хотя «Стасик» у нее матерый, сейчас сообразит со своими, что мы не менты, и, подтянув бригаду посерьезнее, пойдет на второй круг.

Давай, Воронков, возвращайся!

Дотягиваюсь до телефона, постанывая от каждого движения. Кровь тут же приливает к глазам. Набираю Женю.

– Доброе утро, Женя.

– Здравствуйте, Захар Тимофеевич.

– Как обстановка дома? От отца новостей нет?

– Мила вчера не вернулась домой. Я здесь с нашей домработницей. А от отца… ничего.

– Когда на связь последний раз выходил?

– Пять дней назад.

– Звонил?

– Писал в вибер.

– Слушай, а локацию он тебе случайно не отправлял?

– Нет. Только фотки.

– Скидывай. Я его поищу.

– А что там с этими рейдерами?

– В ближайшую неделю они ничего не сделают. Не волнуйся. А потом будем работать дальше.

– Хорошо. Спасибо Вам.

– Появятся в доме, сообщи мне. Переписки со мной все сразу же подчищай и переименуй меня. Твой телефон, бук могут взломать, чтобы мониторить ситуацию с отцом. Вдруг у тебя есть связь. Аккуратнее будь. Не спались. Визитку мою из стола отца забери и уничтожь. Жесткий диск отца сними и спрячь. Сделай все быстро, пока ее нет.

– Я понял.

Не хватало еще и этого партизана под ствол подвести.

Закидываю парочку таблеток обезболивающего.

По фоткам быстро определяю – столица, Порт-о-Пренс.

Ищу горячую линию по катастрофе на Гаити. Телефона нет. Есть форум французский. Там работают их волонтеры.

Пишу сообщение короткими простыми фразами с запросом по Воронкову, с фоткой. Прогоняю через переводчик. Отправляю. Ждем…

Обзвонив несколько авиалиний, выясняю что воздушное сообщение с Европой будет восстановлено через два дня. Хорошо. Главное, чтобы был жив и цел. Тогда наша проблема решена.

Через пару часов сообщение с форума. Среди погибших туристов и иностранцев Воронкова нет. В госпиталях тоже. Но есть около десяти погибших иностранцев. А еще некоторое количество пропавших без вести. За помощью не обращался.

Везучий ты, Ворон, или не очень? Судя по сыну – да, судя по жене – нет. Пятьдесят на пятьдесят. С твоим Вороненком нам в разы тяжелее придется ситуацию эту вывозить.

Всё… сегодня я на больничном. Падаю лицом в подушку.

Затылок пульсирует.

Лед бы приложить, да так влом вставать… Софья скоро придет… Вырубаюсь.

Сквозь сон слышу, как Бакс срывается с места. Не лает, поскуливает. Это она. Откроет сама. Код знает. И позволяю себе провалиться обратно в сон.

Мне спокойно внутри…

Я знаю, что она погуляет с Баксом…

Приготовит мне что-нибудь вкусное…

И да… на затылке появляется что-то прохладное…

Я слышу ее тихие движения по квартире… и тихие перешептывания с Баксом.

Уходят… Возвращаются…

– Сидеть! – тихо, но требовательно. – Сиди, сейчас лапы вытру тебе… Хороший мальчик… хороший…

Тоже что ли испачкать лапы? – улыбаясь, переворачиваюсь на живот, придерживая прохладное полотенце на затылке. – Я тоже «хороший мальчик»!

– Добрый день…

– Привет. Как Кит?

– Только от него. Привезла ему ортопедическую трость. Температурит, слабость. На антибиотиках.