на вьетнамском: «Em yкu anh yкu em». Несмотря на безбожно поверхностное знакомство с вьетнамской письменностью, Кай примерно понял, что это значит: «Девочка любит мальчика, мальчик любит девочку». «Круг любви и все такое, – подумал он. – Жаль, что я никогда не смогу стать частью этого круга».

– Скажи, если захочешь отдохнуть. Или давай я тебя понесу.

Эсме заправила волосы за уши.

– Тогда все будут думать, что ты мой бойфренд.

Кай скользнул взглядом по фигурам студентов, снующих по кампусу.

– Какое нам дело? Пусть думают.

– В таком случае мне очень больно, – фыркнула Эсме и захромала с удвоенной силой.

Он уже научился понимать шутки Эсме и с радостью поднял ее на руки. Она засмеялась и обняла его за шею, улыбаясь и сверкая глазами. Именно в этот момент Кай решил, что его любимый цвет – зеленый. Не просто зеленый, а именно этот светлый оттенок морской пены.

Внезапно девушка словно испугалась чего-то и отпустила его шею.

– Я могу идти.

– Мы уже на месте.

Кай кивнул на высокое белое здание с четырьмя массивными колоннами и надписью на двойных дверях: «Спраул-холл».

– Канцелярия. У них должны быть списки всех студентов, которые здесь учились. Правда, неизвестно, предоставят ли они нужную тебе информацию.

– Подумать только, мой отец ходил по этим самым ступеням, – задумчиво произнесла Эсме.

Кай опустил ее на землю. Ковыляя по ступенькам ко входу, Эсме отстраненно улыбалась. Войдя в здание, она стала озираться по сторонам, приоткрыв рот, словно ожидала прямо сейчас увидеть своего отца.

Кай засунул руки в карманы и предоставил девушке полную свободу. Он не разделял ее восхищения. Обычное здание.

В холле никого не было, и они подошли прямо к стойке.

– Здравствуйте, чем могу помочь? – спросил юноша с пышной ярко-рыжей бородой.

Прижав сумочку к груди, Эсме облизала губы, бросила взгляд на Кая и произнесла по-английски отрепетированную фразу:

– Много лет назад здесь учился мой отец. Его звали Фил. Вы не поможете мне его найти?

«Значит, она говорит по-английски, – отметил про себя Кай. – Со мной просто не хочет».

Парень посмотрел на них поверх фиолетовых очков в пластмассовой оправе.

– Вы серьезно?

Эсме кивнула.

– Вы хотите сказать, что не знаете его фамилии?

Она покачала головой и ответила, вновь на английском:

– Нет. Я только знаю, что его звали Фил.

Кай удивленно повернулся к ней. Только имя? Печально. Шансы сводятся почти к нулю.

– Здесь учились сотни, если не тысячи Филов. Я тоже Фил, – сказал юноша, постучав пальцем по бейджику у себя на груди. Там было написано: «Филип Филипсон».

Кай поднял брови. Этот рыжий – на двести процентов Фил, но по возрасту и цвету волос явно не подходит.

– У нее есть фотография.

Эсме поспешила достать снимок.

– Сделана больше двадцати лет назад.

Она пыталась улыбнуться, но губы не слушались.

– Я бы с радостью вам помог, но не имею права предоставлять информацию. Мне очень жаль, – развел руками Филип Филипсон.

– Он здесь учился, – настаивала Эсме.

– Мне действительно жаль. Возможно, вам следует нанять частного детектива.

Эсме прижала фото к груди, ее глаза заблестели, потом опустила голову и поковыляла к выходу. Кай пошел следом. Девушка кое-как проковыляла через площадь и села на лавочку у фонтана. Она тяжело дышала, но, кажется, не плакала. А может, и плакала. Кай не очень хорошо разбирался в таких вещах. Обычно он терялся, если люди проявляли бурные эмоции, однако сейчас ему очень хотелось утешить Эсме, поэтому он присел рядом с ней и сказал:

– Мои родители развелись, когда я был маленьким. Я своего отца знаю, но мы не общаемся.

– Почему? – спросила она.

Опять по-вьетнамски.

– У него новая семья, и он живет в городке Санта-Ана. Тоже бухгалтер, как я. То есть, я – как он. Не знаю… Может, это и хорошо, что ты не знакома со своим. Ты можешь представлять, что он лучше, чем мой.

– Это правда.

На ее губах появилось подобие улыбки.

– Я просто хотела узнать… Если я его не увижу, то приехала сюда зря, и…

Эсме провела рукой по лицу и попыталась вдохнуть побольше воздуха, ее лицо искривилось, а плечи задрожали.

Черт, теперь точно плачет. Кая охватил ужас. Она не должна плакать. Она должна быть счастливой – за нас обоих, потому что мне это не дано.

Он взял ее за руку – вроде бы это успокаивает. Действительно, она прижалась к нему, обняла и уткнулась лицом в шею. У Кая в груди закончился воздух. Она просит помощи, верит ему, как тогда, когда ей приснился плохой сон. Это ужасно. И прекрасно.

Не зная, чем помочь, Кай обнял ее еще крепче. Мимо проходили студенты. В ветвях щебетали птицы, светило солнце. Эсме прижалась к нему, и он почувствовал на шее ее губы.

Это можно считать поцелуем?

Повернув голову, девушка посмотрела на него сквозь мокрые ресницы. Кай провел большим пальцем по ее щеке, вытирая остатки слез. Какая нежная, бархатистая кожа… Он поправил взмокшие пряди волос, и ее губы приоткрылись.

Внезапно все изменилось. Подул легкий бархатный ветерок, сердце Кая забилось быстрее, кровь зашумела в венах. Цвета переливались и танцевали в воздухе. Зелень ее глаз, желтая футболка, голубизна летнего неба, а в центре – такие желанные розовые губы.

Не помня себя, он провел кончиком пальца по ее нижней губе. Глаза девушки затуманились. Кай склонился над ней, охваченный желанием… и заставил себя остановиться, пока не нарушил все правила, вместе взятые.

– Ты можешь меня поцеловать, – хрипло прошептала она. – Когда захочешь.

«Девочка любит мальчика, мальчик любит девочку», – вертелось у него в голове. Он не может ее любить, не может ничего обещать. Он должен держаться от нее подальше.

– Ты можешь меня целовать и делать все, что хочешь, и не жениться. Я просто… хочу быть с тобой… пока не уеду, – продолжала она, глядя ему прямо в глаза.

В голове у Кая все перепуталось. При мысли, что Эсме уедет, сердце ушло в пятки, но одновременно он почувствовал огромное облегчение. Она разрешила поцеловать себя и ясно дала понять, что не питает надежд. Поцелуи не связаны со свиданиями, отношениями, браком и любовью. Он может поцеловать ее просто потому, что так хочет.

Я могу ее поцеловать.

Кая бросило в жар, и он понял, что это произойдет. Он поцелует Эсме.

Он погладил пальцами щеку девушки, и ее губы задрожали. Надо попробовать их на вкус, узнать их. Сейчас.

Кай взял ее за подбородок и наклонился.

– Эсмеральда, это ты? – произнес громкий голос с сильным русским акцентом.

О нет!