Мир передо мной поплыл, и ужас заполонил мое тело.

Ник. Поэтому он знает. Он и сам когда-то играл на черном рынке на понравившихся моделей. Именно поэтому у него были лишь случайные отношения.

Я и не представляла, что он имел в виду, когда говорил, что за ним скрывается темное прошлое.

— Сестра, вы в порядке? — услышала я голос, словно через толщу вакуума.

— Мне… нехорошо, — ухватилась левой рукой за стол.

Мне тут же протянули стакан с водой, который я залпом осушила.

— Как я и говорил, я надеюсь, что новая жизнь пошла этому уважаемому только во благо. Если бы это было лет десять назад, то я бы еще забеспокоился. — он явно пытался меня успокоить. — Однако, если вы сегодня здесь с ним, то это явно хороший знак… Ах, Настоятель, приветствую!

Я разглядывала размытую фигуру, которая после пары взмахов ресниц стала становиться четче.

— Ал! Рад тебя видеть в компании нашей будущей монахини. Как твои журналы?

— Как всегда, в суете. Все больше этих дешевых издательств, которые пытаются нас копировать. А ты ведь знаешь, насколько я раним к настоящему искусству.

— Да, знаю, — улыбнулся Франциск.

Они смотрели друг на друга, словно старые друзья, прекратившие делить тушу неубитого зверя. И о том, что когда-то они конфликтовали, несложно было догадаться.

— Ты уже пробовал моллюски в лимонном кляре?

— Ты же знаешь, что я дал обет, — игриво, но словно с затаенной злобой произнес Настоятель.

— Ах да, все время забываю… Как проходят церковные дела? Давно не видел тебя в свету.

— Также, как и в бизнесе. Много работы, которую приходиться выполнять самому.

— То есть ничего не меняется, — приторно сладко улыбнулся тот.

— Верно, труд остается трудом.

Я завороженно смотрела за обменом эмоций этих двух. И вопросы все больше заполоняли меня, грозясь вырваться наружу.

— Сестра Мигель, — посмотрел он в мою сторону, — официальный прием закончен. Мы можем отправляться.

Во взгляде Ала я не видела ничего хорошего. Лишь смесь жалости и подозрения.

Уже собравшись уйти, я заметила боковым зрением, как тот наклонился в сторону Франциска, что-то негромко ему нашептывая.

Что же именно, так и осталось для меня загадкой.

***

Ехали мы в молчании. Точнее, я ехала в раздумьях. Кем же на самом деле являлся этот Настоятель?

День клонился к вечеру, и закат не заставил себя ждать.

— Куда хочешь сегодня?

— Что куда хочу?

Его взгляд выражал тревогу. Только сейчас я осознала, что он озабоченно поглядывал на меня всю дорогу.

— Твой уговор. Я подумал, что ты не захочешь сидеть дома. Или ты передумала?

— Нет! — как-то резко воскликнула.

Я уже и забыла, что в шутку придумала этот уговор. Однако, он был сейчас, как нельзя кстати. Не совсем было ясно, почему он сам решил об этом напомнить?

— Ты говорил, что часто раньше бывал в Римини. Может покажешь какое-то из своих любимых мест?

Он довольно хмыкнул.

— Если конечно ты сам не хочешь сидеть взаперти, — иронично протянула.

Он поймал мой взгляд, но отказываться не стал.

— Есть одно место, если ты любишь морепродукты.

Уже через час мы наконец-то достигли пункта назначения. Не тратя много времени на наши переодевания, мы уже через пятнадцать минут направлялись в противоположный конец города.

В это время года город казался пустым. А ведь я многое слышала о нем. Римини был одним из тех городов, куда активно приезжали иностранцы летом. У многих были свои дома на берегу, делая местную общину еще более колоритной.

Хоть город и был курортным, добираться было совсем не долго. Не то, что в миллионнике Милане.

Ник вновь выглядел привычным, даже родным. И ему сложно было скрыть свое ликование, когда мы перешли порог небольшого уютного ресторанчика. Свет в нем был приглушен и в это время было немного посетителей.

Работница тут же сопроводила нас к небольшому столику у окна, попутно оставляя на столе меню.

— Есть какие-то рекомендации? — подала голос, поднимая на него глаза.

— Думаю, можем начать с моллюсков. Они здесь особенно хороши.

После сделанного заказа я откинулась на спинку кресла, негромко попивая только что принесенный кофе.

— Ты стала очень тихой, — заметил Ник.

— Разве я не могу быть тихой?

— Можешь, но не так. Тебе сложно даётся скрывать свои эмоции, Софи.

— И какие же эмоции ты видишь? — сделала очередной глоток.

— Что что-то не так.

— Хм, — только и ответила.

Казалось, что ему и самому начала не нравится чья-то немногословность. Двойные стандарты.

— Может быть расскажешь?

— О чем?

— Не хочешь? Ладно, — он улыбнулся, но настаивать не стал. Понимал, что не все оглашается сразу. Именно так он сам и жил. — Как тебе мероприятие?

— Странно.

— Отчего же?

— Слишком много ненужного внимания. Вопросов. И пафоса.

Он хмыкнул.

— Не волнуйся, привыкать тебе к этому не придется…

— Ник, что я здесь на самом деле делаю?

Он замолчал, вглядываясь в мое лицо.

— Я…

Тяжёлая пауза.

— Снова не можешь сказать? Для того, кто очень многое уметь скрывать, со мной ты ведёшь игру слишком открыто.

— Что это значит?

Я глубоко вздохнула, делая очередной глоток.

— Я знаю, как просто тебе обманывать окружающих. Не перебивай меня, дай мне закончить. — Сразу же отреагировала на его явно выраженный протест. — Я видела, как ты общаешься с окружающими, как легко это тебе дается. Да, я понимаю, что это как-то связано с твоим прошлым, но мне неясно одно. Почему тебе так сложно это делать со мной?

Он промолчал.

— Я думаю, что какую-то информацию ты точно от меня скрываешь. Но у меня создаётся ощущение, что ты все меньше это хочешь делать.

— Да, — грустно улыбнулся, — Многие вещи действительно сокрыты от окружающих. Некоторые — абсолютно от всех. Но я чувствую, что могу тебе доверять..

— Насколько?

— Настолько, что согласился рассказать тебе о том, как стал монахом.

— И как много людей знают эту историю?

— В том объеме, котором я тебе расскажу — никто.