Я никогда не любила Этана сильнее, чем в тот момент. Чувства моего отца, учитывая выражение его лица, были совершенно противоположными.

Джейкобс обошел гнев и магию и подошел к вампирам. И всякое ощущение доброты или терпения исчезло.

— Мы знаем, что вы Уилл, капитан охраны Наварры, — сказал он, затем взглянул на другого вампира. — А вас как зовут?

Он не ответил.

— Двести свидетелей, — медленно произнес Джейкобс. — Лучше признаться и сказать правду. Почему вы здесь оказались, и почему сделали то, что сделали.

Вампир не размыкал губ.

Этан закатил глаза, выплескивая в воздух раздраженную магию.

— Можно я?

Джейкобс кивнул.

— Прошу.

— Имя и Дом? — произнес Этан.

Когда вампир не ответил, Этан сделал шаг ближе. Тогда как гнев Рида был холодным, гнев Этана был раскаленным.

— Я обращаюсь к тебе, Послушник, — сказал Этан, наклоняясь к вампиру, его тон был низким и опасным, ад лишь временно накренился. — По нескольким причинам, включая мое положение и ваши, вам не стоит меня игнорировать. Имя и чертов Дом!

— Зейн, — наконец выдал Уилл, отвечая за него. — Из Дома Наварры.

— А у вас, Уилл и Зейн, есть хоть какое-то оправдание тому, что вы здесь сегодня устроили? Покушению на убийство? Предательству? Проявлению себя сродни монстрам, которыми нас считают люди?

— Люди постоянно нападают друг на друга, — сказал Зейн, не понимая, что в его же интересах было держать свой чертов рот на замке.

— Мы не определяем наше поведение по наименьшему общему знаменателю, — сказал Этан, магия запылала вокруг него с порывом обжигающего жара. — Мы стремимся к большему и придерживаемся высоких стандартов. За это нам устроят разнос. Я надеюсь, что вы и ваш Мастер готовы к наказаниям, которые вы сегодня заработали. И где, осмелюсь я спросить, ваш Мастер?

У Этана уже были сомнения относительно способности Моргана Гриера управлять Домом Наварры. И эта ситуация не поможет.

— Он не знает, что мы здесь, — быстро сказал Уилл, предостерегающе посмотрев на Зейна. — Он ничего об этом не знает.

Этан выпрямился, явно сомневаясь.

— Мы это проверим. Будьте уверены, Уилл и Зейн. Независимо от наказаний, примененных Кингом, Ридом, ЧДП и народом этого города, ААМ будет что сказать по поводу этого преступления, этого нападения, этого правонарушения против всех нас. — Тяжело дыша от ярости, Этан шагнул назад и провел рукой по волосам, пока изо всех сил пытался сдержать свой гнев.

Джейкобс возобновил допрос.

— Почему Сэнфорд Кинг?

Никто не ответил.

— Мы выясним. Независимо от того, скажите вы нам это сегодня, или же мы узнаем от других. — Этан переместил взгляд на Уилла. — Ты знаешь Мерит, и знаешь Омбудсмена. Ты знаешь, насколько они квалифицированы в решении сверхъестественной драмы.

— Мы поступили правильно, — сказал Зейн.

Этан в ответ выгнул бровь.

— Как вторжение и попытка убить человека, которого, как я подозреваю, вы никогда не встречали до сегодняшнего вечера может быть «правильным поступком»?

Уилл плотно сжал губы, но Зейн явно был не прочь поболтать.

— Сэнфорд Кинг преступник.

— Как и вы, — указала я. — И я сильно сомневаюсь, что Сэнфорд Кинг, независимо от его преступлений, когда-либо являлся без приглашения на вечеринку с мечем наперевес и вызывал кого-то на бой.

Ни у кого из них на это не нашлось ответа.

Этан на мгновение позволил тишине тяжело повиснуть в воздухе, прежде чем посмотрел на Джейкобса.

— Делайте с ними, что пожелаете.

— Позвоните Моргану, — сказал Уилл, когда полицейские в форме поставили его на ноги и начали зачитывать им их права.

— Моргану уже позвонили, — заверил его мой дедушка. — И у нас будет очень долгий разговор.

Рид отослал своих гостей домой, а Джейкобс и двое полицейских сопроводили вампиров в участок. Мой отец, дедушка, Этан и я остались в кабинете Рида, ожидая его возвращения.

Мой отец стоял на другом конце комнаты рядом с глобусом, иногда раскручивая его, чтобы наблюдать за его вращением. Я сидела рядом с дедушкой на стеганом кожаном диване из плотной бордовой кожи, такой, вероятно, в каталоге выглядел намного комфортнее. Этан стоял рядом со мной, разговаривая по телефону, делясь новостями с Домом.

Напряжение, разумеется, было сильным.

— Не может быть просто совпадением, что нападение произошло здесь, — сказал Этан моему дедушке, убирая телефон и нарушая тишину. — Я уверен, что были места и попроще, где они могли добраться до Кинга и убить его.

— Не спорю, — ответил Чак. — Посмотрим, что скажет Рид и приобщим это к нашим данным.

— Вы ничего не найдете, — сказал мой отец, положив руку на глобус, чтобы остановить его движение. — Рид придерживается высочайших этических норм. Вот почему он отказался от делового предложения Кинга сегодня вечером.

Мой дедушка не упустил подтекста.

— Они с Кингом поругались перед нападением?

Мой отец закатил глаза.

— Кинг попытался закинуть удочку, а Рид отверг предложение. Он головорез, и все знают, что он угрожал присяжным, которые его оправдали.

Дедушка просто посмотрел на него.

— Наша задача состоит в том, чтобы рассмотреть все углы, обрубить все концы, прежде чем прийти к окончательному выводу. Это — суть расследования.

— Вы говорили с Морганом? — спросила я, и мой дедушка кивнул.

— Катчер звонил ему. Как я понял, он удивился меньше, чем должен был.

Можно было практически услышать, как у Этана волосы встали дыбом. Он не был поклонником Моргана и его стиля руководства. Честно говоря, он, скорее всего, с нетерпением ждал момента, когда сможет того отчитать за неистовую тупость его Послушников.

Дверь открылась, и вернулся Рид, Сорша шла за ним. Не сказав ни слова, она подошла к столу Рида, взяла зажигалку и портсигар и снова исчезла на террасе.

Рид подошел к бару за граненым хрустальным графином, налил порцию виски и выпил.

— Их арестовали? — спросил он, не оборачиваясь.

— Они задержаны, — объяснил мой дедушка. — На них заведут протокол и допросят, а приехавшие на вызов офицеры проконсультируются с прокурором в отношении обвинений, выдвинутых против них.

Он достал небольшой блокнот на пружине из кармана рубашки, вынул старомодную красно-белую шариковую ручку из спирали блокнота и щелкнул ей.

— Вы знаете кого-нибудь, кто хотел бы нанести вред вашей репутации? — спросил мой дедушка, держа ручку над бумагой.