– Подтвердите взлет. Отсчет времени после старта пошел.

Я взяла карандаш и занесла его над листом бумаги.

– На связи – Геркулес Семь. Топливо поступает штатно. Ускорение одна и две десятых джи. Давление в кабине – четырнадцать фунтов на квадратный дюйм[9]. Кислород в норме.

Ракета, набирая скорость, взмыла вверх, и неистовый рев ее двигателей стал мало-помалу стихать, и тут ожил телетайп, принимающий информацию со станций слежения по всему миру. Хелен принялась обводить красным карандашом для меня наиболее значимые данные. Она оторвала первый листок бумаги и пододвинула его через стол ко мне, и я немедленно погрузилась в расчеты.

Необработанные данные сообщали лишь о расположении корабля в конкретные моменты времени относительно той или иной станции слежения, координатами которых на поверхности Земли я, конечно же, располагала. Моя работа заключалась в том, чтобы, сопоставляя полученные мною данные, определять текущую скорость и траекторию полета ракеты.

Передо мной мысленно виделся ее плавный, полностью соответствующий запланированному взлет, а для стоящих позади я наглядно изобразила его на листе миллиметровой бумаги.

– Наблюдаются вибрации. Небо заметно темнеет.

Несомненно, Паркер уже выходил за пределы атмосферы.

Хелен вручала мне лист за листом, и дуга, которую я вычерчивала на миллиметровке, шла все вверх и вверх, не выходя при этом за рассчитанные прежде пределы.

Рев ракеты окончательно стих, ненадолго оставив после себя жутковатую тишину, а затем пространство вокруг заполнило бормотание инженеров.

– Секция слежения за полетом. Ваш отчет.

Я протянула Хелен листок с цифрами, и та принялась читать с него:

– Скорость – 2350 метров в секунду. Угол возвышения – четыре минуты дуги. Высота – 101,98 километра.

Ее прежде едва различимый тайваньский акцент прозвучал сейчас вполне явственно, что, несомненно, свидетельствовало о ее чрезвычайном волнении.

Юджин Линдхольм повторил услышанное в микрофон передатчика.

Паркер немедленно сообщил:

– Вас понял. Теперь у меня на душе полегчало.

Телетайп непрерывно дребезжал, и Хелен придвигала ко мне страницу за страницей, я же, зажав нижнюю губу зубами, водила по строчкам карандашом.

«6420 метров в секунду. Отключение двигателя первой ступени должно произойти в ближайшее время».

Из радио послышалось:

– Двигатель отключился.

– Подтвердите отделение первой ступени.

– Вижу, как падает ускоритель.

Я устремила свой взгляд на настенные часы, считая вместе со всеми, кто находился сейчас в ЦУП, секунды, ибо всего лишь через полминуты после отделения первой ступени вторая, кратковременно дав ракете дополнительное ускорение, тоже должна будет отделиться.

– Вторая ушла.

– Подтверждаю сброс второй ступени.

Получив следующую страницу от Хелен, я расплылась в улыбке.

Импульс, разумеется, поднял Паркера выше, и его скорость оказалась 8260 метров в секунду.

То была истинно орбитальная скорость!

Но все равно, демонстрируя свою работу, я произвела на странице расчеты.

– Перископ выходит. Поворот начался.

– Подтверждаю поворот.

Позади меня мистер Кармуш спросил:

– Почему вы улыбаетесь?

Я покачала головой и нарисовала еще одну точку на графике, на высоте 280 километров над поверхностью Земли. Запуск Паркера в космос был первым шагом. Достижение заданной программой орбиты требовало изменения траектории космического корабля, и теперь успех всей миссии зависел только от находящегося в нем пилота.

– Перехожу на ручное управление. – Паркер оставил канал связи открытым, и в динамике продолжалось потрескивание. – Вид такой… Жаль, что вашим глазам он недоступен.

– Сообщение принял. Желаю тоже когда-нибудь насладиться тем же видом, что и вы.

Разве все мы не того же желаем?

Успешный выход на орбиту человека вплотную приблизит нас к созданию орбитальной космической станции, а следующим шагом станет лунная база. А затем будет Марс. И Венера, и остальные части Солнечной системы.

Хелен подала мне очередной лист с телетайпа. Теперь мне пришлось отслеживать положение Паркера по крошечным, но все же фиксируемым задержкам во времени и по изменениям в соответствии с эффектом Доплера частоты его передатчика. Вычисления мною были произведены весьма быстро. Затем, чтобы убедиться, что все верно, я проверила еще раз.

Все верно.

Повернувшись на кресле, я подняла страницу с последними вычислениями над головой и провозгласила:

– Паркер на орбите!

Взрослые мужчины повскакивали со своих мест и принялись кричать, словно дети во время бейсбольного матча. Один парень подбросил в воздух бумаги, и они разлетелись вокруг нас. Кто-то хлопнул меня по плечу, а затем я внезапно почувствовала теплое влажное прикосновение к своей щеке. Я решительно отстранилась. Свирепо глянула на мистера Кармуша, чьи губы в поцелуе коснулись меня. Произнесла:

– Еще предстоит доставить его домой.

Я брезгливо вытерла щеку и положила карандаш на страницу. Через стол Хелен встретилась со мной взглядом и кивнула. Затем протянула мне следующий лист с полученными данными.

* * *

На кровать упал свет из коридора. Я повернулась и увидела в дверном проеме силуэт Натаниэля, пробормотав:

– Я не сплю.

Мои слова были почти правдой.

– Поздравляю, – произнес Натаниэль.

– И я тебя тоже поздравляю, – сказала я.

Он снял пальто и повесил его на крючок у двери.

После того как президент Бреннан перенес столицу в центр страны, цены на жилье в Канзас-Сити взлетели до небес, да и многочисленные беженцы тоже внесли свою лепту в тот рост цен. В итоге даже мы, с нашими весьма приличными госзарплатами, смогли позволить себе лишь студию на окраине. Честно говоря, я даже была рада, что пространства, за которым надлежит следить, было совсем немного.

Я включила настольную лампу и, привстав, облокотилась на спинку кровати. Похвалила мужа:

– На пресс-конференции ты был просто великолепен.

– Под «великолепен» ты имеешь в виду то, что я отвлек идиота-репортера, который считает всю Программу бессмысленной? Если так, то да. Да, я был. – Он пожал плечами, распуская узел галстука. – Но я бы предпочел оказаться сегодня в Центре управления запусками. Слышал по радио твой рассказ в прямом эфире о том, как Паркера подобрали сразу после приводнения. А я-то прежде полагал, что этот парень тебе совершенно не по нраву.

– Откуда знаешь, что говорила именно я?

– Во-первых, припомни, ведь мы женаты уже почитай как пять лет. Ну, а во-вторых… – Он сбросил ботинки. – Ты – одна из двух женщин, принимающих участие в Проекте, а у говорившей напрочь отсутствовал тайваньский акцент.

– Ли ки сы, – произнесла я ругательство, которому меня научила Хелен и которое мне весьма пригодилось при общении с некоторыми инженерами, да иногда и с другими мужчинами, например, как вот сейчас, пришлось несказанно кстати при разговоре с собственным мужем. – В любом случае миссия прошла успешно, и я на него не зла. Или, по крайней мере, не настолько, чтобы желать ему смерти.

– Хм. – Натаниэль пересек комнату и, наклонившись,